Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред. Майкл Шелленбергер
потянуло в город.
– В детстве я слышала от своей тети о том, каково это – работать на фабрике, и представляла, что буду там трудиться. Мои родители этого не хотели. «Оставайся здесь, занимайся хозяйством и жди хорошего мужчину, который на тебе женится», – говорили они. Мама очень не хотела, чтобы я уезжала. Я объяснила, что буду присылать им деньги.
И вот, когда ей исполнилось 17 лет, Супарти ушла из дома[386].
3. Производственный прогресс
Когда молодежь вроде Супарти уезжает с фермы в город, им приходится еду покупать, а не выращивать ее. Вследствие этого сокращающееся число фермеров в бедных и развивающихся странах вынуждены производить еще больше продовольствия.
В Уганде у меня состоялся разговор с женщиной средних лет, которая работала в нашем эко-домике, куда мы во второй раз приехали посмотреть на горилл. Я сказал ей, что только двое из ста американцев занимаются сельским хозяйством, в то время как двое из трех угандийцев являются фермерами.
– Как же вы выращиваете достаточно еды? – спросила она.
– С помощью очень больших машин, – ответил я.
На протяжении более 250 лет сочетание производства и растущей продуктивности сельского хозяйства являлось двигателем экономического роста для стран по всему миру. Фабричные рабочие, такие как Супарти, тратят свои деньги на покупку продуктов питания, одежды, других потребительских товаров и услуг, в результате увеличивается рабочая сила, общество становится богаче и может похвастать более разнообразными сферами занятости. Сокращение числа работников, необходимых для производства продовольствия и энергии, благодаря использованию современной энергии и оборудования повышает производительность, развивает экономику и делает рабочую силу более разнообразной.
Хотя несколько богатых нефтяными месторождениями стран, таких как Саудовская Аравия, достигли очень высокого уровня жизни, никогда не занимаясь производством, почти все другие развитые страны мира, начиная с Великобритании и США, Японии и до Южной Кореи и Китая, преобразовали свою экономику с помощью заводов. Рост благосостояния за счет производства – то, что позволяет странам строить дороги, электростанции, электросети, системы борьбы с наводнениями, санитарии и управления отходами. Это и отличает богатые страны, такие как Соединенные Штаты, от бедных стран, таких как Конго.
Тем временем города затягивают человеческое население и предоставляют все бо́льшую часть сельской местности дикой природе. Города занимают чуть более половины процента свободной ото льда поверхности земли[387]. Менее половины процента земли покрыто тротуарами или зданиями[388]. По мере того, как фермеры становятся более продуктивными, луга, леса и дикая природа возвращаются и вновь берут свое. Во всем мире темпы восстановления лесов приближаются к темпам замедления процессов истребления насаждений[389].
Потребление древесины человечеством достигло своего
Suparti (factory worker) in discussion with the author, June 8–9, 2015.
Xiaoping Liu, Guohua Hu, Yimin Chen et al., “High-Resolution Multitemporal Mapping of Global Urban Land Using Landsat Images Based on the Google Earth Engine Platform,” Remote Sensing of Environment 209 (May 2018): 227–39, https://doi.org/10.1016/j.rse.2018.02.055.
Christopher D. Elvidge, Benjamin T. Tuttle, Paul C. Sutton et al., “Global Distribution and Density of Constructed Impervious Surfaces,” Sensors 7, no. 9 (2007): 1962-79, https://dx.doi.org/10.3390%2Fs7091962.
FAO finds reforestation in Europe, Asia, North America, and the Caribbean. Central America, South America, Africa, and Oceania are still deforesting. The global rate of deforestation has been cut by over half since 1990, from 7.3 million to 3.3 million hectares per year as reforestation accelerated. “Data,” FAO.