Я тебя уничтожу. Елена Рахманина
гламурных пустышек, я и убить могу.
Её колючие слова пробираются мне под кожу, отравляя и причиняя боль, но зато злость, которую она посеяла во мне много лет назад, начала давать плоды, прорастая во мне все выше и глубже.
Соня облизывает пересохшие от волнения губы, накрашенные алой помадой, и замахивается на меня, держа в руках свое оружие, пока я продолжаю гадать, готова она меня уничтожить или нет. Моя маленькая убийца разбивает вазу из тонкого хрусталя о мой череп, который видел на своем веку угрозы и пострашнее, хотя я и чувствую, что ей удалось-таки меня ранить, потому что теплая кровь потекла по виску.
Испугавшись, она закрывает обеими руками рот, останавливая рвущийся наружу крик, оттого что ей все же удалось меня ударить, не веря, что я даже не попытался её остановить.
– Повернись, – обманчиво мягко прошу её, замечая зарождающуюся истерику, но София слушается меня, подбирая полы свадебного платья, и поворачивается ко мне спиной. По старой привычке, со мной всегда был острый балисонг, и, достав его, я разрезаю шелковые ленточки наряда, затем руками развожу корсет в стороны, пока платье не падает к ногам. Отхожу на шаг назад, наблюдая за результатом своих усилий.
Соня относилась к той категории женщин, которые умели брать себя в руки в самых неприятных ситуациях, и сейчас она, хоть и дрожит, но выпрямляется, гордо разворачиваясь ко мне, отводя плечи назад, демонстрируя красоту своего загорелого тела в белом белье, изображая из себя невольницу на рынке работорговцев.
Я вытаскиваю из брюк ремень и складываю пополам, продолжая смотреть ей в глаза. Она переводит недоуменный взгляд на мою руку, сжимающую кожу ремня, догадываясь, что я хочу пустить его в ход, и её глаза округляются.
– Самгин, я буду кричать, – заверяет меня, а сама еле шепчет.
Мои губы изгибаются в улыбке, стоит мне представить картинку, которую может застать её новоиспечённый муж, если решится очнуться от своего пьяного сна.
– Можешь начинать, – предлагаю, оказываясь рядом.
Сжимаю её короткие локоны, будто суку хватаю за шкирку, и кидаю на огромную кровать. Она тут же встает на колени, планируя уползти, но я не намерен пока никуда отпускать её, сжимаю щиколотку и тяну на себя. Я никогда её не бил, пускай мне и тысячи раз хотелось, но поднять на неё руку казалось кощунством. Она такая маленькая и хрупкая по сравнению со мной, что я даже дышать порой на неё боялся, не то причинить боль. Но сейчас, чаша моего терпения переполнилась и лилась через край.
Сминая простыни брачного ложа, я уселся на кровать, без труда укладывая её на свои колени, задницей вверх. Она плакала, но эти слезы сейчас меня ничуть не трогали, я поднял её голову за волосы, чтобы убедиться, что она не симулируют, но щеки действительно были мокрыми, а приглушенные всхлипы вполне правдоподобными.
Прохожусь, едва ли не лаская, кожей ремня по её покрытым мурашками ягодицам – таким аппетитным, что мне хочется сомкнуть на них свои зубы, укусить и зализать языком.
– Что же ты не зовешь