Цефеиды. Кассиопея. Ханна Ким
и постоянно чиркает зажигалкой, чтобы хоть как-то занять руки. Думает, что до ночи осталось совсем недолго. Что вот стрелки снова покажут это ненавистное «1:13», и он окажется по другую сторону зеркала. По свою сторону. Дома окажется. Дом, конечно, назван таковым с натяжкой, ибо у Мингю дома нет. Давно уже. Быть перелетной птичкой – занятие такое себе, но так сложилось. А теперь вы посмотрите только, докуда эта птичка долетела. До мира другого. До Чонхо взрослого. До чужой жизни, которой подсознательно хотелось бы жить.
Мингю пытается не думать о том, сколько еще они будут сидеть в этой резиновой тишине, что тянется во все стороны сто раз пережеванной жвачкой, но не выходит как-то, поэтому он думает – и мозг почти откидывается, ибо после всего произошедшего откинулся бы даже самый стойкий. Мингю не откинулся, но близок. Держится. Строит из себя крутого и гордо позволяет тишине продолжать пережевывать саму себя.
Это же Чонхо, господи. Мелкий шкет, с мамой которого он как-то соджу[6] на кухне цедил, пока этот самый мелкий шкет спал в соседней комнате зубами к стенке. Это Чонхо, который дуется каждый раз, когда его называют милым или намекают на то, что он все еще ребенок. Гиперактивный Пак Чонхо с шилом в жопе размером с Пизанскую башню. Шумный, дурной, но, боже, такой родной. Младший брат, о котором он не просил, да.
Тишина вдруг вскидывает руки и решает уступить место совершенно постороннему и громкого звуку, который Мингю даже не сразу идентифицирует. Понимает неожиданно, что это урчит его живот. Думает о предателях и том, что кругом один обман, чувствует себя предельно неловко и хочет сквозь землю провалиться, потому что видит, как Чонхо оглядывается на него с вытянувшимся лицом.
Смотрит максимально растерянно и выдает вдруг:
– Ты жрать, что ли, хочешь?
Мингю сглатывает, чувствуя себя неудобно, шарит глазами по кухне, не хочет отвечать совсем, ибо ответ и так известен, хоть он его и сам не осознает. Мнет опять пустую сигаретную пачку в руках и переезжает танком очевидное:
– Нет.
Брови Чонхо ползут еще выше, когда живот Мингю возмущается на это «нет» как только может.
– Что-то я тебе не верю.
– Ну и что теперь? Ты мне бутерброд сделаешь?
– В холодильнике есть кимпап из 7-Eleven[7]. Даже не просроченный.
– Ебать ты меня обрадовал.
Чонхо фыркает и отворачивается. Мингю начинает жевать щеку изнутри, когда понимает, что, как обычно, феерично просрал шанс завязать подобие разговора. Нет, почему с этим парнем настолько сложно? Что с мелким, что со взрослым.
Он с титаническим усилием переступает через себя и открывает холодильник. Не глядя хватает кимпап (ничего похожего на него там больше нет), на ходу срывает обертку и плюхается прямо на журнальный столик, подминая под себя какую-то газету. Отправляет в рот сразу два куска, угрюмо смотрит на Чонхо, который переводит на него взгляд в ответ. Мингю вдруг замечает, что экран его телефона черный.
Соджу – традиционный корейский алкогольный напиток, обычно крепостью 19°. Чаще всего производится на основе сладкого картофеля.
7-Eleven – крупная сеть небольших круглосуточных магазинчиков.