Безымянный подросток с окраины города. Даниил Бравцев
не заплакал, – повторил Андрей, словно гордясь этим. Он взял у Коли бутылку, отпил содержимое и вернул хозяину. – Меня больше беспокоит другое. Я… я даже представить не могу, как мы будем учиться в школе.
– Мы идём в один класс!
– Да я не про это! Как мы будем жить без всех этих построений, приказов, невыполненных приказов, сампо, казармы, ротного, кубриков, нарядов, расписания, офицеров? Как мы будем жить без этой армейской среды?
Коля долго смотрел на него. Очень долго. Андрею уже становилось не по себе от изучающего взгляда, но потом услышал вопрос:
– А ты разве не устал от этого?
Андрей ответил моментально:
– Нет. Ни сколько. Не знаю почему, но, несмотря на всю её отвратность, мне нравится армейская среда. Есть в ней что-то такое… ну, родное, что ли? Просто мне кажется, я не смогу жить по-другому, не умею. Этот движняк, суматоха… Я комфортно себя чувствую в ней. А покой мне противен. Когда на тебя ничто не давит, ты начинаешь пожирать себя сам. Понимаешь, о чём я?
– Нет. – Коля допил пиво. – Я хочу сдать тебя в дурдом, но что-то меня сдерживает. Когда-нибудь ты посчитаешь себя Диогеном, выйдешь на Дворцовую площадь, ляжешь в бочку и начнёшь наяривать. Вот тогда тебя точно повяжут, amigo.
– Пидриго! – Андрей толкнул Колю, но не сильно – чтобы тот не свалился с крыши. – Если повяжут меня, я дам им твой адрес и портрет нарисую. Будем в одной палате!
Они разговаривали ни о чём ещё полчаса, перекидываясь меж друг другом шутками и едкими подколами – иногда остроумными, иногда откровенно тупыми, но смешными. Колокольчики, подвешенные у входа в кафе, ни на минуту не смолкали, и казалось, будто эта ночь принадлежит им, их мелодично песне. Слова людей. Произносимые одновременно, сливались в один общий гомон, но ни Андрей, ни Коля не обращали на них внимания; они слушали только друг друга. Небо заметно потемнело за время их разговора, звёзды слегка сдвинулись, несколько окон потухло, несколько зажглось.
А город продолжал жить.
Влюблённые парочки гуляли вдоль Невы и никак не могли насытиться присутствием друг друга, целуясь, обнимаясь, говоря слова, пропитанные любовью, улыбаясь, снова целуясь, вдыхая нежность и выдыхая ласку, выливая чувства наружу, позволяя им скользить по чужим губам. Кто-то проводил эту ночь в одиночестве, укрывшись тёплым одеялом не в силах заснуть от сильной тоски. Кто-то смыкал глаза над кроватью тяжелобольного родственника, слушая гудение различных приборов и вытирая редкие, очень редкие слёзы. Кто-то кого-то убивал, кто-то кого-то рожал, демография в городе не стояла на месте. Кто-то только что столкнулся с предательством и разочаровался в человеке, которому верил больше чем себе, а кто-то в эти минуты понимает, что вот она – его половинка – невероятно красивая, потрясающая, ради которой хочется свернуть горы. Кто-то сейчас празднует победу, кто-то молча переносит поражение, чьи-то дети вступают в первую брачную ночь, чьи-то родители отмечают наступление юбилея их свадьбы. Хоть в Петербурге давно наступила ночь, жизнь в городе кипела, потому