Сицилиец. Марио Пьюзо
что слова дона Кроче не могут быть правдой. С какой стати кому-либо за этим столом доверять главе тайной полиции Сицилии? Гильяно ему точно не доверился бы. История Сицилии полнится предательствами, думал Майкл с горечью, достаточно вспомнить его покойную жену. Тогда почему дон Кроче так доверчив? И зачем столько охраны вокруг? Дон Кроче – предводитель мафии. У него связи с правительством в Риме, по сути, он – его неофициальный представитель на Сицилии. Так чего же ему бояться? Разве что Гильяно.
Дон сверлил его взглядом. Майкл постарался придать своему голосу максимальную искренность:
– Мой план прост. Я буду ждать в Трапани, пока Сальваторе Гильяно доставят ко мне. Доставите вы и ваши люди. На быстроходном катере мы уплывем с ним в Африку. Естественно, со всеми необходимыми документами. А из Африки улетим в Америку – там уже договорено, чтобы мы прошли таможню без обычных формальностей. Надеюсь, все пройдет так же легко, как я сейчас сказал. – На мгновение он сделал паузу. – Если только вы мне не отсоветуете.
Дон вздохнул и глотнул вина из бокала. Потом снова вперил взгляд в Майкла. Заговорил – медленно и веско:
– Сицилия – трагический край. Тут нет доверия. Нет порядка. Только жестокость и предательство, зато в изобилии. Ты полон подозрений, мой юный друг, и у тебя есть на это право. Как и у нашего Гильяно. Вот что я тебе скажу: Тури Гильяно не продержался бы без моей защиты; мы с ним были как два пальца одной руки. А теперь он считает меня своим врагом. Ты и представить не можешь, как это меня огорчает. Единственное, о чем я мечтаю, – это как Тури Гильяно однажды вернется к своей семье и будет объявлен героем Сицилии. Он – истинный христианин и храбрый человек. С сердцем таким добрым, что нет ни одного сицилийца, кто не любил бы его. – Дон Кроче остановился, сделал еще глоток. – Но ситуация складывается не в его пользу. Он один, в горах, с горсткой людей противостоит армии, которую Италия наслала на него. Его предают на каждом шагу. Потому он никому не доверяет, даже самому себе.
На миг взгляд дона, направленный на Майкла, стал ледяным.
– Я с тобой до конца откровенен, – сказал он. – Не люби я Гильяно так сильно, возможно, я дал бы тебе совет, который не должен давать. Возможно, я сказал бы, со всей искренностью: езжай-ка ты домой в Америку без него. Мы подходим к концу трагедии, которая тебя никак не касается… – Он снова сделал паузу и вздохнул. – Но, конечно, ты наша единственная надежда, и я вынужден просить тебя остаться и помочь. Я окажу всю возможную поддержку и никогда не брошу Гильяно. – Поднял свой бокал: – Да живет он тысячу лет!
Все они выпили; Майкл тем временем судорожно размышлял. Чего хочет дон: чтобы он остался или чтобы бросил Гильяно?
Заговорил Стефан Андолини:
– Помнишь, мы обещали родителям Гильяно, что Майкл навестит их в Монтелепре?
– Безусловно, – мягко согласился дон. – Мы должны дать им хоть какую-то надежду.
– Они могут знать что-то о «Завещании», – настойчиво вставил отец Беньямино.
Дон