Портрет. Юрий Сидоров
задачка, – почесал затылок бригадир. – Не знаю я. Надо Палыча дожидаться.
Мастер появился примерно через час после начала рабочего дня, когда вся бригада, словно нахохлившиеся воробушки, стояла вокруг разожженного армейским опытом Егорова костерка и грелась шиповниковым чаем.
– Опаздываете, Серафим Павлович, – насупленным голосом произнес Кудрявцев.
– Ты, паря, молод еще мне указывать, – с обидой в голосе буркнул мастер. – И не начальство ты мне, у меня свое имеется. У себя в комсомоле командуй, а не тут.
Кудрявцев покраснел и дал заднего:
– Извините, Палыч, сорвалось. Видите, что творится!
– Вижу, – ответил мастер, – не слепой. Сам еле проехал, большак развезло, Ночка вон прихрамывает.
– Все ямы под опоры залило доверху, сами опоры сырые, брезент снесло, – начал излагать ситуацию бригадир.
– В общем так, – прервал его мастер, – сегодня никакой работы не будет. То, что опоры мокрые, – не беда. Им всю жизнь под дождем и снегом теперь стоять. А вот в залитые ямы ничего устанавливать нельзя. Надо попозже вычерпать воду котелками, больше нечем. Когда подсохнет, посмотрим, что со ступеньками, поправим, если что. Тогда и устанавливать будем. Короче, считайте, что выходной сегодня приключился.
«Выходной! – вспышка пролетела в голове у Матвея. – А если сейчас рвануть до Потехино? По прямой километров пятнадцать. Ну, совсем по прямой не получится, надо на большак выходить. Все равно, до вечера туда-назад управлюсь. Неужели Колька не отпустит? Должен отпустить! Человек ведь он, а мастер ясно сказал: выходной!»
Глава 5. Ради нескольких минут
Куда ни поставь ногу – везде вода. И слева, и справа, и с любого бока. Хорошо хоть с неба, по которому грузно тащатся отягощенные водой тучи, сейчас ничего не падает. Точнее, время от времени начинает моросить, но как-то устало, с неохотой, будто дождь после ударной ночной смены ищет повод передохнуть.
В такую погоду у человека обычно не самое хорошее настроение. У Мотьки, по крайней мере, размокшая земля под ногами никогда не порождала душевного подъема. Но только не на сей раз! Ведь впереди было самое настоящее свидание. Ну и пусть, что девушка нарисованная. Зато какая! Теплые волны прокатываются по всему телу, в кончиках пальцев приятно покалывает, и хочется петь, да так, чтоб услышал весь мир. Конечно, песню надо на такой случай подходящую, чтоб о любви была. Но Матвей таковых сейчас не мог вспомнить ни одной. Поэтому он во все горло затянул «По долинам и по взгорьям…». Ну и не беда, что содержание слегка не на требуемую тему. Он же спешит не просто к девушке, а к девушке по имени Ревмира, которая, вне всяких сомнений, эту песню любит. Не может не любить.
Матвей то и дело поглядывал на часы, которые с непривычки натирали ему запястье. Часы в трудколонии по традиции дарили всем выпускникам. У Матвея с Лешкой так получилось, что их оставили в трудколе помощниками воспитателей. Точнее, оставили одного Хотиненко, который имел влияние на самых разболтанных