Из рук врага. Сергей Плотников
и рассуждения – инстинкт защиты потенциального партнёра для воспроизведения потомства был начисто задавлен инстинктом самосохранения, помочь я явно ничем не мог. Даже спуститься на нижний ярус я сам не мог, иначе только потом глупо сдохнуть под такими же вот корешками… Только не это! И я стоял. И молчал. Не двигался, когда корни «подключили» к парным отверстиям в своде черепа, когда неторопливо промыли и убрали инструмент и ёмкости в нишу и закрыли её, когда «пальто» и его ассистент ещё раз осмотрели человеко-растительную композицию и, не оборачиваясь и не сказав ни слова, ушли. И «отмёрз», только когда на стене зажёгся символ с песочными часами в круге. Я сделал первый шаг к кувшинам и кружке, и в этот момент в моей душе – есть же душа у человека, ведь есть же?! – что-то повернулось. Переломилось, срослось в новом положении. Слишком… слишком большая… жертва? Но – не вернуть, а значит, она не должна быть напрасной! Помню, я ещё подумал: вроде в книгах и фильмах так начинают всякие нехорошие дяди вроде массовых убийц или тёмно-властелинов – раз шаг сделан, то и останавливаться уже не надо. О, как я сейчас их понимал! И просто смолчал, тонкой струйкой вливая в приоткрытый рот Галины раствор, проигнорировав судорожный шёпот: «Александр… Саша, это же – ты? Ответь… Ответь! Прошу…» Мне очень не хотелось, чтобы она захлебнулась, – была смутная надежда, что флора убьёт её без боли: иначе бы она не шептала, а орала…
Знаки на стене оказались банальным таймером – на полчаса и на два часа, как я их назвал про себя. После первого часа она замолчала. После второго – практически не дышала. На третьем часу я влил раствор в уже мёртвые губы в последний раз. На четвёртый час всё, что было телом человека, полужидкой кашицей с огуречным запахом стекло через слив в бадью под столом. На столе осталось шесть зелёных «фруктов», по форме напоминающих кто кабачки, а кто – арбузы. Круглые – на месте головы и корпуса тела. Четыре продолговатых – конечности. И мне было плевать, зачем это было сделано.
Путь на лифте я уже почти не запомнил – страж спустил меня и оставил инструкцию: «Завтра делать как обычно».
Двоих моих бывших коллег я больше никогда не видел.
Ночью кошмары меня не мучили. Утром, встав по колоколу, я привычно поел (никакой реакции на овощи, составляющие большую часть еды) и привычно же отправился к руководству. И получил инструкцию:
– Полдня – сектор склада с первого входа по шестой, все коридоры. Второй полдня – в общий <непонятное слово>. Там учить говорить и… – Руководитель в платке покачала перед моим носом стило. – Ясно?
– Вопросов нет, – чётко ответил я.
Библиотека – что ещё могло означать непонятное слово? Любопытно мне уже не было, но цель поставлена и будет выполнена. Я буду жить, так надо. Если мыть пол – да будет так. Если для этого надо читать и писать – согласен. Я. Буду. Жить.
22
На обучение только «башенной» азбуке ушло у меня две недели по половине дня – благо буквы читались так,