Бездомные сны. Дмитрий Лифо
тусклый свет ламп.
Постояв ещё пару мгновений, чтобы переложить ответственность на игры разума, закрыл дверь кабинета.
Когда на летнем небосклоне стали проявляться первые лучи солнца, дверь кабинета распахнулась.
– Доктор! Скорее в 3 палату!
След медсестры около двери тут же простыл, и Генри стремился поспеть за ней.
Уже в самой палате он увидел пожилого человека, дергающегося в судорогах с закатанными глазами.
Укол… Стук сердца… Тишина.
***
– Тебе не кажется это странным?! Она ведь шла на поправку, Генри! Мы вытащили её из комы! Дважды! Но внезапно, в тихую, спокойную ночь – получите, распишитесь – инсульт. Причём какой!
Остер рьяно возмущался о произошедшем, не понимая, как так вышло. Его жестикуляция была резкой и насыщенной.
– Генри, ты был у пациентов этой ночью? Может звал кого-то?
Голос Рэйн внезапно перебивает Остера и её хладнокровный взгляд концентрируется на Генри
– Нет… Не звал. Почему спрашиваешь?
Рэйн делает несколько глотков кофе и после переводит свой взгляд на стол, где лежит черный камень морион.
– Видишь этот камень? Его нашли в тумбочке покойной пациентки… Издревле, его называли «мор». Думаю, сам понимаешь, какое значение он имеет. Что касается имён… После сегодняшнего утреннего обхода, одна из пациенток сказала мне, что ночью её кто-то постоянно звал по имени. И только пациент из 3-ей палаты откликнулся.
УБИЙСТВО
Небо.
Серость.
Зернистость черно-белых киноплёнок.
Клин чёрных птиц стремится за горизонт, где тлело солнце под тяжестью густого тумана. На возвышенности открывался вид на человеческий муравейник с высотными зданиями и бледными силуэтами уличных фонарей.
Обилие огней и сизая пелена.
За этим и наблюдали двое курящих, меж которыми в земле расположилась деревянная рукоять топора.
– Вот она, наша родина. Помнишь наши годы здесь? Улица, игры, беззаботность и счастье.
Спокойно говорил Лэм и после перевёл свой взгляд на Дитера.
– Помню, дружище. Здесь началась наша дружба. Да, детские годы пролетели стремительно быстро. Столько пережитого вместе, что всего и не счесть.
Отвечал Дитер, выдыхая клубок сизого дыма. Его свинцовые веки были прикрыты.
– Это точно. Братья не по крови навек и шли напролом через все преграды, которые были. Взаимовыручка и помощь, как фундамент.
Лэм улыбнулся и сам затянулся сигаретой, присаживаясь на землю.
Взгляд вновь концентрируется на безостановочной жизни города.
Свет фар, словно одинокий блуждающий путник в каменном лабиринте минотавра. Блеклые силуэты людей едва успевали появляться, перед тем как бесконечная серость их вновь поглощала, превращая в кляксу на полотне.
– Да, дружище… Всё так и есть. И всё так и было бы, если