Новая Афи. Пис Аджо Медие
не вполне понимая, что именно она пытается мне сообщить, – наверняка не только количество домов ее брата. Хотелось спросить, в какой из них поселят меня, но я не решилась.
– Эта женщина… – промолвила золовка и замолчала, рассматривая стразы на моих свадебных туфлях у кровати. Наконец она продолжила, встречаясь со мной взглядом: – Эта женщина причинила маме много страданий. Она пыталась разрушить нашу семью. И почему? Чем мы ей не угодили? Ты знала, что она не пустила Эли на празднование маминого семидесятилетия? – Ее голос звучал жестко, однако в глазах застыли слезы. Быстро поморгав, она резко встала. – Увидимся в Аккре.
Затем Йайа широко улыбнулась и вытянула руки. Я шагнула в ее объятия, по-прежнему неловко сжимая узел ткани. Оставшись одна, я упала на кровать, почувствовав мгновенно навалившуюся усталость.
– Что она сказала? – спросила Мавуси, вернувшись в комнату, как только ушла Йайа.
– Честно говоря, сама не поняла. Вроде как хотела поговорить о своем брате и той женщине, но толком ничего не сообщила.
– О той женщине! – Двоюродная сестра сердито покачала головой.
– О той женщине, – повторила я.
– Не переживай, ты освободишь от нее своего мужа.
– Аминь.
На какое-то время Мавуси вселила в меня уверенность, что мне удастся вырвать Эли из лап той женщины. Сестра всегда умела меня успокоить, а после поступления словно даже стала мудрее, и я начала ценить ее мнение еще больше. Она училась на третьем курсе Университета Кейп-Коста на факультете массовых коммуникаций. Сперва я ей завидовала, ведь она отправилась учиться, в то время как я застряла в Хо, в швейной мастерской сестры Лиззи. Однако теперь я замужем за сыном тетушки, Эликемом Ганьо!
Мавуси помогла мне расчесать спутавшиеся накладные волосы, произведенные на китайской фабрике. Опыт наших матерей многое нам поведал о браке. Мы с сестрой любили спорить о том, кто из них больше презирал тогу Пайеса. Я сбилась со счета, сколько раз слышала, как на него жалуется Даави Кристи, самая младшая из жен.
– В жизни не встречала такого мужчины! Столь скупого и бессердечного, – говорила она моей маме, когда тога Пайес не дал нам комнату в семейном доме, по праву принадлежащую моему отцу.
– Все мужчины одинаковы, только себя и любят, а женщинами пользуются, – заявила она нам, когда тога Пайес отказался платить за обучение Мавуси в университете, отчего Даави Кристи пришлось продать все свои хорошие ткани и бусы ради образования дочери. Мама ответила на ее высказывание неодобрительным взглядом: пусть она тоже презирала тогу Пайеса, но не равняла всех мужчин. Ее-то муж был совсем другим. Больше всего на свете я надеялась, что мне повезет не меньше, чем маме.
Принимая предложение тетушки о замужестве, я уже знала о другой женщине Эли.
Одним октябрьским днем я сидела с Мавуси у тоги Пайеса, когда позвонила мама и велела немедленно идти домой. Я сразу догадалась, что дело серьезное: в целях экономии мама обычно