Город Ангелов. Лея Стоун
Этвотер. С-селестиал, – дрогнувшим голосом произнес Рафаил. Я не могла смотреть на взволнованную толпу.
– Выйди вперед и получи свою рабскую метку, – сказал Гримлок, стоя на самом краю черной линии. Я попыталась высвободиться из рук Рафаила и переступить черту, но вдруг его хватка стала похожа на тиски.
– Она наша, – прошипел падший архангел.
Что. За. Чушь он сейчас сморозил?
Линкольн шагнул ближе и вытащил светящийся меч, а я пораженно уставилась на Гримлока, чьи рога начали извергать черный дым.
– Либо вы будете соблюдать соглашения, либо мы устроим резню прямо здесь и сейчас! Отдай. Ее. Мне! – взревел демон. Бердок поднялся из-за стола и вышел вперед.
Черты Рафаила заострились, а в глазах появился опасный блеск.
– Вы обманули ее мать. Она не знала, что договор включает ее первенца.
Что? Откуда он это узнал?
Бердок громко хлопнул в ладоши, и у него в руке появился коричневый пергамент. На нем поблескивали крошечные золотые буквы, а внизу стоял кроваво-красный отпечаток большого пальца. Отпечаток моей матери.
– Она сама виновата, что не прочла мелкий текст. А теперь отдай мне мою рабыню, или ад снова обрушится на Землю, – промурлыкал демон.
Рафаил так крепко сжимал мою руку, что у меня заболело запястье. Стоило мне только подумать об этом, как он немного ослабил хватку.
– Нет, – сказал архангел, и стены задрожали, словно его голос усилился в тысячу раз.
Гримлок посмотрел на одного из надзирателей, которые стояли за сценой.
– Приведите мне ее мать. Я ее убью.
– Нет! – Я рванулась вперед, но Рафаил дернул меня за руку.
– Не пересекай эту черту, – прошептал архангел.
Я недоверчиво посмотрела на него.
– Отпусти. Меня. Сейчас же! – воскликнула я, и на его лице отразилась боль. Превыше всего на свете падшие ценили свободную волю. У Рафаила не было другого выбора, кроме как проявить уважение к моему решению.
Он прикусил губу.
– Ты не понимаешь. Ничего еще не решено. Если ты примешь эту метку…
– Отпусти, – сказала я более решительным тоном, и во мне вспыхнула искра нарастающей силы. В этот момент моя мама закричала где-то на задних трибунах.
Бросив на меня неверящий взгляд, ангел все же отпустил мою руку и отступил назад.
– Глупая девчонка, – выплюнул Линкольн.
– Да пошел ты, – огрызнулась я, ступая на черную сторону сцены. Как мне и полагалось. Шумные вздохи, раздавшиеся среди офицеров Армии Падших, не вызывали у меня ничего, кроме отвращения. Гримлок жадно рассматривал мои черные крылья, и я почувствовала, как к моему горлу подступает тошнота.
– Она сама не понимает, что делает, – прошептал Рафаил, повернувшись к Линкольну.
Гримлок уставился прямо в мои глаза. Показалось, что меня вырвет прямо на него.
– Преклони колени и прими свою рабскую участь.
Внезапно я ощутила острое сожаление. Желание убежать, улететь