Общая психопатология. С. С. Корсаков
навязчивостью некоторых идей и сочетаний мы встречаемся у душевнобольных очень часто. Так, при меланхолии бывает, что какая-нибудь тревожная, мрачная идея, например воспоминание о каком-нибудь своем проступке, неотступно преследует сознание. Навязчивость бывает вообще часто при неврастении и ипохондрии, когда какое-нибудь болезненное ощущение, например боль в стороне сердца, вызывает неотвязную мысль о возможности умереть от разрыва сердца. В большинстве случаев такого рода навязчивость идей является только как один из симптомов среди многих других, иногда гораздо более важных. Но бывают случаи, где навязчивые идеи развиваются как самостоятельное явление, выступающее на первый план. Это бывает особенно часто у лиц с наследственным расположением к психическим заболеваниям, у так называемых дегенератов. Форма, в которой появляются такого рода навязчивые мысли, различна. Так, иногда они являются в форме так называемого «болезненного мудрствования». В таких случаях чаще всего больному приходится разрешать целую вереницу вопросов, совершенно-ненужных. Так, например, больной идет по улице и должен разрешить вопрос: «почему он идет, отчего он не падает, что он сделал бы, если бы рядом с ним кто-либо упал, кто бы это мог упасть – молодой или старый?» и т. п. Понятное дело, что такие вопросы, часто неразрешимые, но тем не менее неотступно преследующие, ставят больного в крайне мучительное положение.
Я приводил уже примеры «болезненного мудрствования» (см. с. 38). Здесь я дополню число их еще одним случаем, описываемым французским психиатром Легран дю Соль.
«Девица, 24 лет, известная артистка, музыкантша, интеллигентная, живая, очень пунктуальная, пользуется прекрасной репутацией. Когда она находится на улице, ее преследуют такого рода мысли: не упадет ли кто-нибудь из окошка к моим ногам? Будет ли это мужчина или женщина? Не повредит ли себе этот человек, не убьется ли до смерти? Если ушибется, то ушибется ли головою или ногами? Будет ли кровь на тротуаре? Если он сразу убьется до смерти, как я это узнаю? Должна ли я буду позвать на помощь или бежать, или прочесть «отче наш» или «богородице, дево, радуйся?». Не обвинят ли меня в этом несчастии, не покинут ли меня мои ученицы?» Можно ли будет доказать мою невиновность?» Все эти мысли толпою овладевают ее умом и сильно волнуют ее. Она чувствует, что дрожит. Ей хотелось бы, чтобы кто-нибудь успокоил ее ободряющим словом; но «пока никто еще не подозревает, что происходит с ней»[22].
В некоторых случаях эти вопросы или сомнения касаются каких-нибудь весьма ничтожных явлений. Так, французский психиатр Бейарже рассказывает об одном больном, у которого развилась потребность расспрашивать о разных подробностях, касающихся красивых женщин, с которыми он встречался. Эта потребность являлась всегда, когда больной видел где бы то ни было красивую даму, и не поступить согласно потребности ему было невозможно, а с другой стороны, это было соединено, понятно, с массой затруднений. Мало-помалу положение его