У обелиска (сборник). Ник Перумов
сквозь зубы уронил Мишель.
– Именно, – довольно кивнул сделавшийся подозрительно словоохотливым Иннокентий Януарьевич. – Заколдованное место. Молодец ваша Венера. Делает, как стежки кладет. Однако все идет даже лучше, чем я рассчитывал. Может, и Вий появится, хотя для нашего дела это не обязательно.
– Вы, ваше высокопревосходительство, и это предусмотрели?
– Конечно, Феодор. За кого вы меня принимаете? И Вия, и вообще всех, кто может тут появиться. Вплоть до самого Влада Цепеша, буде до этого дойдет.
– А оно может? Виноват, ваше высокопревосходительство…
– Ничего, Мишель, – снисходительно усмехнулся генерал-полковник. – Сегодня можно. Ну, совсем немного осталось.
– Ну вот, сержант, дошли мы, – остановилась заклинательница после нескончаемой, как показалось Сереге, дороги через столь же нескончаемые заросли крестов и могильных оград. – Чертов Лог.
Серега, тяжело дыша, рухнул прямо там, где стоял. Ноги подкашивались, в боку жгло. Он словно пробежал километров пятнадцать в полной выкладке, да еще таща под конец на плечах кого-то из слабосильных.
А заклинательница-то, эвон, даже не запыхалась.
– Теперь давай, что тебе генерал-то делать велел? – продолжала она, уперев руки в боки и глядя на него с явной насмешкой.
Серега кое-как приподнялся. Бок болел нестерпимо, мысли путались.
– Какой… еще…Чертов Лог? Не вижу ничего. Опять твои… погосты… – Он по-прежнему хватал ртом воздух, никак не в силах отдышаться.
– А я тебе говорю – Чертов Лог! На карту глянь.
– Чего на нее глядеть, если не сориентируешься?
– Тьфу ты! Ну зачем тебя мне подсунули, а? Горячего парня, етишкина мать! На месте мы, говорю же!
– А чем докажешь? – упрямился Серега.
– Ррррр! – аж зарычала она. – Только мне с тобой маяться сейчас!
Серега как сидел, так и не шелохнулся. Только оперся рукой оземь – и от ладони к плечу вдруг болезненно отдалось, словно кто-то… кто-то…
– Сюда идут! Ложись, дуреха!
Он привычно бросился ничком, приложился к автомату, повел стволом.
Она помедлила, но тоже опустилась на колени рядом.
– Точно?
– Тихо ты! И ложись! Идут, говорю тебе!
Трое. Три пары ног. И шаги отдаются у Сереги в ушах таким грохотом, словно те специально топочут.
– Т-точно? – уверенности у нее явно поубавилось.
– Да говорю же! Эвон, не видишь, что ли?!
Лунный луч услужливо осветил три человеческих фигуры, спокойно и даже как бы с ленцой пробиравшихся меж покосившихся крестов.
– Ой… – было выдохнула она, но миг спустя вгляделась, презрительно хмыкнула: – А, это… было б чего пугаться. Немецкий дозор. Они нас не увидят и не услышат. Мимо прошагают.
Серега, сощурившись, держал фрицев на мушке. Шли они прямиком на них, перебрасывались негромкими фразами и на дозор никак не походили. Во всяком