Фаберже для русской красавицы. Мария Жукова-Гладкова
протянул следователь. – А вы знаете, кого распяли?
Может, фамилия девушки и указывалась в газетах, но я не обратила внимания. Нет, вчера ее просили опознать! Я же сама слышала в выпуске то ли новостей, то ли криминальной хроники, а скорее и там и там, о чем и сказала Ильичу.
– Мне первой позвонила ваша Соня, – сообщил Ильич Юрьевич. – Она телевизор в больнице смотрела.
– Соня ее знает?!
– Это Людмила Борисова, которая приезжала сюда к раненой Романовой и приняла ее за мертвую.
– Э-э-э… – промычала я. – Вы думаете, она видела убийцу?
– Не исключено.
– Но почему такой изощренный способ убийства? Хорошо, пусть она видела, кто покушался на Соню, но неужели нельзя было просто… застрелить? В конце концов, ножом пырнуть?! Кстати, а как ее убили? Она умерла на щите?
– Ножевой удар в область сердца. Вы, наверное, вчера невнимательно телевизор смотрели, а в газетах мелко напечатано. Дайте-ка мне любую.
Ильич достал из портфеля лупу и показал мне рукоятку ножа, торчавшего из раны под левой грудью несчастной девушки.
– Но почему?! – опять воскликнула я.
– Возможно, чтобы убить двух зайцев. И от ненужной свидетельницы избавиться, и весьма своеобразную рекламу дать. Я поэтому и пришел.
Я непонимающе посмотрела на Ильича.
– Владелец «Сфинкса» – новый тесть вашего бывшего мужа.
– И что? Я его видела несколько раз – на каких-то приемах, куда сопровождала Некрасова, но знакома шапочно, и уж, конечно, не могу вам ничего сказать насчет…
– А с мужем вашим бывшим можете связаться? – спросил Ильич.
Я подумала, потом покачала головой.
– Он не поймет моего любопытства и не поверит в него. А разве вы не можете вызвать его к себе в прокуратуру?
– Он у меня на сегодня вызван. Хотя, предполагаю, это ничего не даст…
В половине десятого вечера раздался звонок в дверь. «Опять Варвару нелегкая принесла?» – направляясь к входу, подумала я.
Но никак не ожидала увидеть бывшего.
Он вручил мне букет роз с длинными стеблями, как я всегда любила, потом пакет с разнообразной снедью из какого-то супермаркета. Некрасов прошелся по квартире, увидел, сколько незаконченных нарядов висит в моей мастерской, хмыкнул и устроился в гостиной. Я стала метать яства на стол.
Я не знала, зачем он пришел, и не спрашивала. Мы говорили на ничего не значащие темы. Меня удивило, что он не спросил про пятно на потолке, которое, конечно, заметил. Мне показалось, что он даже ожидал его увидеть, потому что, войдя в гостиную, поднял голову и посмотрел куда нужно. Однако Некрасов не заострял на нем внимания, словно засохшее кровавое пятно вокруг люстры – это нормально.
Когда мы наконец уселись друг напротив друга и Некрасов разлил вино, я посмотрела на него вопросительно.
– Ты, конечно, не поверишь, что я просто так решил тебя проведать, – поднимая бокал, сказал Коля.
Я молчала.
– Я только что из прокуратуры.
– И тебе там… рекомендовали