Половинки нас. Ана Ховская
тон,– похолодел Мирон и сунул руки в карманы брюк.– Либо мы едем на минивэне, либо не едем вообще.
Но, произнеся это, он усомнился, что поездка имеет смысл и что сам хочет этого. В ту же секунду заметил, как Юлия покраснела ещё больше, как пышут гневом её глаза. Никогда прежде она не представала перед ним в таком состоянии. А знал ли он эту женщину? И не попал ли впросак, следуя чётко выстроенным планам на жизнь с ней?
И вдруг Юлия переменилась в лице – взгляд стал равнодушно-снисходительным, уверенно подошла к нему, медленно сняла с пальца когда-то купленное вместе кольцо.
– Знаешь, с меня хватит,– ровно проговорила она и положила кольцо в нагрудный карман его рубашки.– Будь здоров, и передай привет своему братцу. Вы до смерти останетесь холостыми.
Мирон хмуро сдвинул брови, а пальцы в карманах сами собой сжались в кулаки.
В кармане булькнул телефон. Он вынул его и прочёл сообщение. Замер на секунду. Сначала кровь отлила от лица, а потом она едва ли не закипела в венах и хлынула в мозг, вспарывая сосуды негодованием.
– На юбилей отца я уже опоздала, поэтому мне нужны эти выходные, чтобы собрать вещи,– поднимаясь на второй этаж, предупредила Юлия.
– Да иди ты хоть к чёртовой матери!– вспыхнул Мирон и, схватив пиджак, вышел из дома.
Сев в минивэн, он впервые поехал куда глаза глядят. Просто ехал на автомате, совершая лишь необходимые манёвры для сохранения безопасности движения на дороге. Давно не водил. Обычно сидел рядом с водителем, работая в ультрабуке или отслеживая бизнес-процессы в телефонном режиме. А сейчас голова гудела от накопившегося напряжения после сообщения его юриста, что их сделка по слиянию двух машиностроительных заводов безвозвратно сорвалась и всё, что Заварский инвестировал в оба завода: в оборудование, ремонт цехов и расширение производства, полгода напряжённой борьбы с конкурентами, переговоры с администрацией, отчисления налом – всё коту под хвост. Время и деньги потрачены зря. Но почему-то, кроме едких слов Юлии, в голову не приходило ни одной толковой мысли, как исправить ситуацию. Такой крупный провал за всю самостоятельную жизнь в бизнесе случился впервые.
Проехав на восток по Береговой вдоль набережной, Мирон начал приходить в себя. Нет, он не был расстроен тем, что Юлия разорвала отношения, но разочарован, что одновременно рухнули два плана: на личную жизнь и в бизнесе. Однако женщины – всего лишь женщины, и в целом все они одинаковы. Насчёт этого Мирон решил, что стоит сделать перерыв в любых привязанностях, а освободившееся время потратить на полное погружение в новый проект, который планировал начать после слияния заводов. Никаких отвлечений, раздражения от чужих претензий… Только в голове засела упрямая мысль, что ему нужен настоящий отпуск, чтобы элементарно набраться сил. И он знал, что это необходимое условие его дальнейшей эффективности в делах.
Последние месяцы Мирон ощущал бесконечную усталость, которая разъедала его обычную собранность. Постепенно копилось раздражение, росло желание что-нибудь перевернуть