Маска короля. Екатерина Лесина
попадалась.
– Принеси мой рюкзак, – скомандовал Локи. – Он в коридоре.
Рюкзак? Это ж каким воображением обладать надо, чтобы назвать вот эту холщевую грязную сумку рюкзаком?
– Оно? – Я держала сумку двумя пальцами. Неудобно, тяжело и выскальзывает.
– Да. – Локи добрался до нижних ящиков, куда я складировала белье, а также другие личные вещи.
– Стой! Туда нельзя! Я сама!
Он отступил. Пока я бережно и аккуратно переносила ящики в угол, Локи с неослабевающим энтузиазмом принялся копаться в шкафу, сначала дверцы открутил, потом и внутрь залез. Может, все-таки имеет смысл позвонить в милицию?
– А ты его обратно…ну, соберешь?
Мой гость не ответил. Соберет, как же, жди больше, как все мужчины, он из детства не вылез, разломать – пожалуйста, а вот починить – так тут вам, Лия Захаровна, мастера вызывать придется.
Я села на кровать и обняла кота, которому не слишком понравились мои телячьи нежности. Рафинад предпочитал наблюдать за тем, как от моего замечательного трехстворчатого шкафа остается набор досок разного размера. Тоже мужик, хоть и на четырех лапах. Признаюсь, я даже слегка задремала, все-таки ночь на дворе.
– Эй, – кто-то потряс меня за плечо. – Смотри!
Куда смотреть? Мои глаза упорно не желали открываться. Организм хотел спать, спать и еще раз спать. Но Локи не отставал, надо было его прогнать, жаль, не додумалась.
– Просыпайся!
Вот же привязался! Чего ему от меня надо? Ах, да. Шкаф. Наконец, мое зрение соизволило обрести нужную резкость. Так вот, шкафа больше не было, от него осталась пирамида из ящиков в углу, зеркало в полный рост, по поверхности которого в данный момент Рафинад гонял лапой шуруп, и куча досок. Зато была стена. Те же обои в дурацкий цветочек, выцветшие настолько, что этот самый цветочек с трудом можно было рассмотреть. Да и зачем на него смотреть? Цветочки – это ведь так банально! Вот надпись – это куда интереснее. Неровные буквы, написаны чем-то бурым. Полуметровое «П», одна перекладина длиннее другой, рядом крошечное кривобокое «о», нервное «м», «г» с ровной верхней перекладиной, будто нарисованной под линейку, по-детски неуклюжее «е». ПОМОГИТЕ.
Помогите…
Помогите мне, пожалуйста! Пусть это будет всего лишь сон, глупый ночной кошмар, который исчезает с первым лучом солнца. Пусть завтра от этого кошмара у меня будет болеть голова и под глазами останутся синие круги, которых не скроет даже толстый слой пудры и тонального крема. Пусть я целый день буду ходить, словно один из солидных английских призраков, спокойная и безучастная ко всему происходящему вокруг меня. Пусть. Только бы это все оказалось кошмаром. И ночной визитер с разноцветными глазами и именем зловредного скандинавского божка, и диктофонная запись непонятного разговора, и фотографии убитой темноволосой женщины, и эта надпись. Вот сейчас я закрою глаза, посижу немного, а когда открою, все исчезнет.
Не исчезло.
Локи
Она испугалась. Странное дело, она почти не боялась его, ни когда сидела абсолютно беспомощная, привязанная