Грехи наших отцов. Оса Ларссон
она и вдруг добавила: – Она и вправду вылитая Вирпи.
К кому обращена последняя реплика, Ребекка так и не поняла. Бывало, она и сама разговаривала со щенком, но говорить с людьми, которых нет, через голову живого, присутствующего собеседника – это уже совсем другая стадия.
«Скоро и я буду такой», – промелькнуло в голове Ребекки.
Мерви молчала несколько секунд, постепенно отпуская руку Ребекки. Наверное, вспомнила, что Вирпи мертва.
– Нет, – ответила она наконец, и ее сморщенное лицо сделалось похоже на гнилую грушу. – Нет, – повторила она, – я не знаю, был ли Хенри знаком с Раймо Коскелой. Он ведь водился с одними алкашами. Извини, что вот так, прямо… С годами все более отпетыми. Под конец остался на острове один, все собутыльники умерли. Но вот недели три назад, это была ночь на пятницу, я точно видела там снегоход. Наст еще держал, это потом у нас разразилась тропическая жара. Он еще забуксовал за старой телегой на задворках моего дома… тем, что от нее осталось… и разбудил меня. «Значит, к Хенри еще кто-то ездит», – подумала я.
– И кто это мог быть? – спросила Ребекка. – Я хотела бы встретиться с приятелями Хенри. Он ведь мог общаться с Раймо, и нам было бы интересно узнать, каким образом.
Мерви Юханссон затрясла головой, как будто у нее в черепе были кусочки пазла, которые от этого могли встать на свои места. Из капюшона выпал розовый локон. Ребекка выпучила глаза. Розовые волосы? Мерви Юханссон, заметив ее взгляд, рассмеялась:
– Это все правнучка. Гостила у меня на прошлой неделе. Сначала покрасила свои волосы, потом мои. Хорошо, что я больше не хожу на молитвенные собрания. Что сказал бы на это лестадианский священник?
– «И путь ваш – путь беспечности», – голосом ангела Судного дня провозгласила Ребекка.
Мерви Юханссон рассмеялась и подхватила писклявым голосом:
– «…и прости наши прегрешения».
А потом вдруг сразу посерьезнела:
– Нет, я не знаю, кто приезжал к Хенри на снегоходе. Мы ведь совсем не общались, я и Хенри.
Она снова опустилась на сани. А Ребекка прикинула, что для них, пожалуй, хватит места в машине. Надо бы подбросить Мерви Юханссон до дома. Иначе не выдержит обратного пути и свалится, чего доброго, замертво прямо на дороге.
– Но я помню то лето, когда пропал Раймо Коскела, – продолжала Мерви. – Люди рассказывали, он бросил своего сына, уехал пьянствовать с друзьями и не вернулся. Бедный мальчик пешком пришел в поселок посреди ночи. Постучался в дом к Поромаа, там, где начинается лесная дорога.
Мерви Юханссон махнула в направлении дома Поромаа. Поселок Курраваара вытянулся вдоль реки.
– У Раймо Коскелы были родственники в поселке? – спросила Ребекка.
– Нет, его приютила Ольга Пала. Хотя «приютила», наверное, не то слово. Она ведь была вдова, каждый эре на счету… Совсем с ума сошла после смерти своего Августа. То есть Раймо, конечно, снимал у нее дом за деньги. У Ольги был еще лес, так что нужда ей не грозила. Но она страшно боялась нищеты. Уж так ругалась, когда мы шли в поселок