Пролетарское воображение. Личность, модерность, сакральное в России, 1910–1925. Марк Стейнберг
курс стандартной начальной школы. Около 40 % учащихся проводили в школе менее года [Рашин 1958: 318; Eklof 1986: 294,328–341]. Следует иметь в виду, что не все школьное образование в России осуществлялось через систему учебных заведений, финансируемых государством, или разного рода официальных, полуофициальных и частных организаций, которые занимались развитием народного образования. Многих крестьян и рабочих учили писать и читать родители, родственники, учителя, нанятые семьями или сообществами, а также священники [Рашин 1958: 589; Eklof 1981: 367]. Часто представители низших классов продолжали свое образование самостоятельно, читая книги или посещая вместе с другими самоучками учебные кружки, рабочие клубы и курсы для взрослых.
При всей ограниченности школьного образования с точки зрения охвата населения и глубины знаний и несмотря на не стопроцентную грамотность населения, все же школы повлияли на жизнь миллионов представителей низших классов в последние десятилетия старого режима. Конечно, это влияние было ограниченным во многих аспектах. По мнению критиков, обучение, построенное на зубрежке, и непродолжительность времени, проводимого на школьной скамье, не позволяют говорить о глубоких познаниях тех, кто прошел школьную программу. Статистика грамотности не вскрывает различного понимания термина «грамотность», которая может означать как зачаточные навыки читать по слогам и ставить свою подпись, так и более сложные умения читать тексты различного содержания и письменно формулировать свои мысли. Очевидно, что для большинства низших сословий в России школьное образование и грамотность имели сугубо утилитарное предназначение: способствовали выполнению рабочих обязанностей, навыкам городской жизни, получению лучшей работы, ведению семейного или личного бюджета, позволяли улучшить условия военной службы, вести переписку с родственниками и, возможно, служили средством развлечения. И тем не менее столь же очевидно, что для многих простых людей грамотность являлась поводом для гордости, основанием для повышения самооценки, способом взаимодействия с миром и источником моральных идей, которые часто оказывали сильное воздействие на самовосприятие и мировоззрение людей[37]. В биографиях рабочих писателей отражаются социальные тенденции, способствовавшие распространению грамотности и образования в низших классах России. Большинство рабочих писателей – мужчины (среди 150 авторов, которых мне удалось выявить и которые начали писать до 1917 года, было только семь женщин), они родились в крупных городах или центральных губерниях России, наиболее промышленно развитых. Многие работали в отраслях, где грамотность была высокой. Как и в целом среди грамотных представителей низших классов, источники их образования были различны. Некоторые рабочие писатели сообщали, что читать их научил родственник или грамотный знакомый, однако быстрое распространение всеобщего начального образования возымело свой эффект. Почти все рабочие писатели, о которых у нас имеются подробные сведения, посещали школу, обычно от года до четырех лет (хотя многие ходили в школу всего
См. [Eklof 1981: 370–377; Eklof 1986; Bonnell 1983: 47–52; Zelnik 1986: 19, 64;
Steinberg 1992: 113–115], а также главу 2 и главу 3 данной книги. Обзор взглядов на то влияние, которое грамотность оказывает на индивида, приводится в [Vincent 1989: 8–9].