Мыслить как Толстой и Витгенштейн. Искусство, эмоции и выражение. Генри Пикфорд
выражение обладает свойством итеративности: оно одновременно повторяемо (может правильно применяться) в новых обстоятельствах и изменчиво (может применяться неправильно или подвергаться радикально новой интерпретации)[35].
3. Следовательно, необходимые условия для возможности значения выражения являются также условиями для невозможности (ошибки, неправильного применения) значения выражения. Риск неправильного применения и неправильного понимания – это «необходимая возможность» значения[36].
4. Следовательно, безошибочного и полного (то есть картезианского) понимания интенционального значения быть не может[37].
5. Следовательно, детерминированного значения не существует (скептический парадокс)[38].
Понятно, что мишенью Деррида снова оказывается форма семантического платонизма, которую можно обнаружить у Гуссерля: полное намеренное самоналичие сознания, то, что он в «Limited Inc.» называет «абсолютно осмысленной речью [vouloir-dire]» [Derrida 1988: 15]. Витгенштейновский образ правил как рельсов здесь представляется несовершенным, устаревшим, случайным:
Вызвать определенную стабильность (по существу всегда временную и конечную) – значит именно не говорить о вечности или абсолютной незыблемости; это значит принимать во внимание историчность, неестественность этики, политики, институционализма и т. д. Если напомнить об этом означает подвергнуть радикальному сомнению стабильность контекстов, то да, я это делаю. Я говорю, что нет такой стабильности, которая была бы абсолютной, вечной, неприкосновенной, естественной и т. д. Но это подразумевает само понятие стабильности. Стабильность – это не неизменность, она по определению всегда дестабилизируема [Derrida 1988: 151].
В нашем первом реконструированном деконструктивном аргументе мы видели, как Деррида пытался показать, что в картезианском сознании значение как интенциональное самосознание подвержено дрейфу разлпчанпя, так что картезианское эго никогда не может полностью понять предполагаемый смысл выражения. В этом втором аргументе критика Деррида лежит по другую сторону Декартова разделения. Нормативный охват выражения в принципе, как «структурная возможность», всегда уязвим для неправильного применения, непонимания, радикальной реинтерпретации и т. д. Эта возможность нормативной неудачи превосходит нормативные ограничения контекста, как внешние (обстоятельства правильного применения никогда не могут быть полностью известны или сформулированы), так и внутренние (возможности неудачи или реинтерпретации превышают границы интенционального значения (vouloir-direY).
Притом что, согласно Деррида, философская традиция, включая Дж. Остина с его теорией речевых актов, относит возможность неудачи на счет случайных, маргинальных или паразитарных случаев, Деррида утверждает, что в силу рассмотренных выше инфраструктур эта возможность неудачи заложена в самой метафизической структуре выражения.
В
В работе «Limited Inc.» Деррида открыто объясняет эту возможность неправильного применения или радикальной переинтерпретации выражения в терминах своей более ранней работы о квазитрансцендентальных инфраструктурах, обнаруживая обоснование изменяемости выражения в «неприсутствующем остатке дифференциального знака, отрезанном от его предполагаемого “изготовления” или происхождения» [Там же: 10]. Ср.: «…возможность отделения и пересадки на другую почву с помощью цитирования, которая входит в структуру каждого знака, устного или письменного, и которая составляет каждый знак в письме до и вне любого горизонта семиолингвистической коммуникации; в письме, то есть в возможности его функционирования [то есть интерпретируемости], будучи в какой-то момент отрезанным от его “изначального” намерения выразить то, что хотел сказать говорящий
«…возможность – возможный риск –
«Прежде всего, это сущностное отсутствие интенции придать реальность высказыванию, эта структурная бессознательность, если угодно, препятствует какому-либо насыщению контекста. Для того чтобы контекст был исчерпывающе определимым… сознательное намерение по меньшей мере должно полностью наличествовать и быть непосредственно прозрачным для себя и для других, поскольку оно является детерминирующим центром контекста. Таким образом, понятие – или поиск – контекста, похоже, страдает в этом пункте от той же теоретической и «заинтересованной» неопределенности, что и понятие «обыденного», от тех же метафизических истоков: этического и телеологического дискурса сознания» [Derrida 1988: 18]. Ср.: «Этот основополагающий дрейф
Не может быть «абсолютно осмысленной речи» [Derrida 1988:15]; см. также: «детерминированное содержание», «описуемая ценность», «идеальное содержание» [Там же: 6].