Семь тысяч знаков. Александра Александровна Диордица

      – Мамочка! Смотри! Уже ночь, а так светло! – закричала откуда-то снизу маленькая девочка.

      – Это белые ночи, малышка. Единственное время в году, когда День и Ночь могут быть вместе…

      Ботинки для Золушки

      – Мне одиноко без тебя… – женщина, вздохнув, встала со стула и, шаркая тапочками, направилась на кухню. Кот орал не переставая. На одной ноте. Кажется, это была нота «фа». Лизавета Сергеевна, покачала головой, глядя на вопящего пушистого вымогателя.

      – Сколько же ты ешь, Юпитер?

      Кот нежно и просяще потерся о ее ноги. Открыв холодильник, женщина достала начатый пакетик с кормом. Перейдя в «ре» второй октавы, кот бросился к миске. Лизавета усмехнулась. Хорошо быть котом. Всех дел – поесть да поспать.

      Женщина погрустнела. Совсем недавно умер папа. Конечно, он был совсем стареньким, много болел. Последний месяц не вставал и все твердил с дивана: «Лизка-сосиска, не вешай нос, прорвемся!» Лизавета смеялась сквозь слезы. Прорываться было некуда: три инсульта подряд. Она приносила ему лекарства, делая вид, что они обязательно помогут. Он выпивал их, делая вид, что верит. Папа всегда так. Боялся обидеть, ненароком оскорбить чувства того, кто рядом. Маму Лиза не помнила. Она уехала за границу, оставив дочь на попечение мужа и свекрови. Дочь ее не винила. Мать была актрисой, небожителем. Красавицей из волшебных сказок. Зачем ей заурядная дочь и скучный муж? Это папа так говорил, что он скучный. А для Лизы веселей и находчивей человека было не сыскать.

      – Лизка-сосиска, давай в карты играть научу? – сказал он ей лет в пять.

      И научил. Да так, что она любого ловкача обыграть могла. Талант! Папа говорил, что у нее изящные пальцы – такими удобно тузов по рукавам прятать. Лизка смеялась. А потом папа отвел ее в музыкальную школу, там как раз шли выпускные экзамены. Лиза заглянула в актовый зал и пропала. Мальчик лет одиннадцати играл удивительную, чудесную мелодию. Играл так, что все в Лизиной душе переворачивалось.

      Позже, уже будучи ученицей по классу фортепиано, Лиза узнала: ученик играл Бетховена. «К Элизе», так называлось произведение. Лиза мысленно убирала букву «Э», и получалось «к Лизе» Ей казалось, будто композитор написал эту музыку именно для нее. Только для нее.

      Лиза росла и все четче осознавала, что некрасива. И как ни пытался папа ее переубедить, уверенность крепла в девочке с каждым днем. Одноклассники подливали масла в огонь. Женька, главный заводила и красавец в классе, дразнил ее Поросячьим Хвостом. Откуда он взял это прозвище, девочке было непонятно, но от этого еще больше обидно. Первая красавица класса Кира томно закатывала глаза и качала головой, глядя на скромно одетую Лиз, мол, куда ЭТОЙ до меня… Всем в классе девочка казалась серой мышкой, скучной и неинтересной. И, пожалуй, только папа видел в дочери умницу и красавицу.

      – Ты, Лизка, глубокая личность! – на полном серьезе заявлял он, когда они шли из школы домой. Под ногами хрустел снег, все в школе готовились к встрече Нового года. В