Вечное Возвращение. Николай Бизин
и висков в черепах) эти дикие звоны и пляски человеческих мыслей.
Как песчинки в песочных часах (в свой кошмар) просыпаются пульсы! Само сердце – как бубен шаманский! И – нервы как струны (так и стонут: не рви нас!) прекрасных серебряных арф. Что цыганщина с дионисийством? Пустое!
Тот, кто здесь верховодит, гораздо древней Дионса; кто конкретно? Сам ли Хаос? Пустое!
Приступайте! – молча крикнул рукастый, и – тотчас его стая ко всему (что вверху и внизу) приступила и в полшага накатилась на гостя, собираясь плечами сдавить; и – не вышло у них!
Впрочем, они и не могли преуспеть. Илья поднял руку, ладонью от себя, и остановил безобразие:
– Я сам пойду с вами. На простую разминку.
– На простую?!
– Чего же больше? Ведь это же спорт, а вы – спортсмены, нет? – теперь уже он отыскал глаза рукастого и принялся совершенно беспардонно и вглубь разглядывать его душу; делал это не неприкрытой иронией, легко уклоняясь от завилявших охвостками мыслей зрачков.
– Ты это зачем?!!! – неслышно заорал псевдо-Ной.
Илья как и не слышал. Но (сам по себе) прямиком пошёл на рукастого со товарищи и – легко прошёл меж них (сгрудившихся очень плотно), и никого даже плечом не задел.
– Идемте же, – словно бы через плечо швырнул им огрызок кости
На что псевдо-Ной неслышно заявил:
– Рассчитываешь себя отдать на растерзание? В мученики метишь?
– Нет, – просто ответил Илья. – Я всего лишь не подличаю. Лишь обезумевшие ездоки ездоки сбрасывают с кармических саней слабейшего, чтобы на себя отвлёк настигающих волков.
– Ты хочешь сказать, ты сильнейших ездок? – молча переспросил псевдо-Ной.
– Да.
– Это вселенских масштабов претензия! – не менее молча возопил рукастый.
Илья (не менее молча) согласился:
– Да, – и ничего не прибавил более. И что (или кого) именно он сбрасывал с саней, опять – как давеча связь Чёрного Солнца и Атлантиды, осталось не проясненным.
После чего Илья полетел в глубь клуба – ни на кого не глядя и широкими шагами. Причём – даже Рукастый сразу его из виду потерял:
– Стой! Погоди! – псевдо-Ной принялся озираться.
– Что-нибудь ещё?– сказал псевдо-Илия из своего (казалось бы, близкого-близкого) далека'.
– Да. Ещё много «чего-нибудь ещё». Сначала поясни, отчего ты так спокоен?
– Я ничуть не упокоен, – честно и вслух ответил гость.
Он ни на миг не задержался. Миновал застывшую в отдалении группку громил. Даже мельком их не оглядел. А потом еще прошел мимо нескольких плотно прикрытых дверей. Тем самым к спортзалу вплотную приблизился.
– Да постой же! Верхнюю одежду оставь в раздевалке.
Он уже миновал несколько запертых дверей. Но пришлось вернуться (опять минуя громил). И свернуть, куда ему указали.
В раздевалке (вот странность) – он действительно принялся раздеваться. Причём – словно бы сдерживался, дабы вместе с одеждою и обувью, и головным убором