Обожженные языки (сборник). Чак Паланик
Что там такое? – говорит она. Трет глаза. Морщит свой хорошенький носик, кривит глупенькое кукольное личико.
Достаньте любой кубок из стеклянной витрины в школьном вестибюле – бег, футбол, баскетбол, местные соревнования, национальные чемпионаты, – на каждом выгравировано имя «Дана Веккьо» и на каждом – золотые человечки в атлетических позах. Посмотреть, как она играет, приезжали тренеры старших классов, рисовали ей картины будущего. Мы с Даной даже никогда не заговаривали друг с другом, – до окончания нынешних зимних каникул, когда ее поклонникам вдруг стало интересней общаться с кем-то еще.
У парня, с которым Дана встречалась еще с первой четверти, была вечеринка. Его родители частенько уезжали по выходным, а выпивку не прятали – ведь у сына такие хорошие оценки и спортивные успехи. Дана все время была с ним, была в его обществе – и сделалась королевой спортивных качков. В общем, вот она на вечеринке, развлекается по-королевски, глушит лимонады с водкой, занимается петтингом и думать не думает ни о чем плохом, и тут кто-то зовет всех на улицу, в горячее джакузи.
Уж не знаю, сколько в эту ванну могло народу вместиться, но они туда набились еще плотнее. Дана говорит, там куча-мала в трусах и лифчиках бултыхалась, в бурлящей воде с хлоркой, опрокидывая рюмку за рюмкой. Руки, ноги, груди… а они все со своим парнем обжимались, тут же, в джакузи. Веселились, пили «Егермейстер».
Она попалась на его слюнявые фокусы. Все эти обжимания в спальне в нижнем этаже, засосы на шее. Он так старался не кончать в нее, а после, кончив на живот, всегда тщательно стирал сперму теплым, влажным полотенцем. Нашелся еще, убежденный сторонник теории о пользе спермы для кожи. Вот такие уж у Даны убогие представления о рыцарстве.
Ну да, пили. Да, мешали лимонад с алкоголем. Но Дану послушать, так когда ее парень начал совать пальцы ей в трусы, ее вообще не парило, что в джакузи полным-полно народу. Они там любились вовсю. По полной программе.
И вдруг кто-то взвизгнул.
Кто-то чертыхнулся.
Сладкая парочка уже не целовалась, и Дана открыла глаза. Вода бурлила красным, густо, так, что даже лампы под водой окрасились в кровавый цвет, как будто в Валентинов день.
Какая-то девчонка завопила: «Боже мой!»
Парень Даны поспешил отдернуть пальцы, но от этого вода вокруг нее еще сильнее заалела, снизу заклубились полосы коричневого, точно паутина шоколадного сиропа, всплыли какие-то полупрозрачные пленки, забурлили под фильтрующей трубой.
Мокрые купальщики толкались, торопливо выбираясь из джакузи; повсюду ржавая вода, багровые ошметки…
Все жмурились, визжали, наглотавшись красного. Цеплялись за бортики, пьяные, вываливались из джакузи на ледяной бетон.
Гости бросились в дом, набились в душевые кабины – в ванную этого парня, в родительскую спальню, в комнату младшей сестры; блевали,