Огонь и сталь. Виктория Осма
меч, и пламя погасло. Хоть больше ничего не угрожало, они продолжали неотрывно смотреть в ту точку, где исчезло облако.
– Это все?
– Похоже на то.
Неизвестное доселе чувство облегчения посетило тела обоих. Меч в руке показался Норду очень тяжелым, и он позволил ему упасть на землю. Глянув на потрепанный вид друг друга, они разразились смехом. Отчасти нервным, отчасти торжествующим, но все равно искренним и беззаботным.
Под ликующие выкрики и громкие аплодисменты людей Огня и Стали они обнялись, утыкаясь носами в шеи друг друга. Ощутимым покалыванием на щеке и шее Норда затянулись раны, жар Эйдена высушил промокший бушлат.
Норд подошел к Кассандре. Ей скрутили руки так, что она даже не могла пошевелиться, ладони на всякий случай поместили в специальные сдерживающие магию кандалы, которые часто использовались против людей Огня, но ее лицо все равно не выражало никаких эмоций лишь одно странное спокойствие.
– Не думаю, что это твое, – Норд сорвал с ее головы корону и передал Эйдену.
Эйден принял ее, но так осторожно, слегка трясущимися руками, как будто она обжигала кожу. Он никогда не носил ее, как стал королем. Однажды примерив и взглянув в зеркало, он отшатнулся от него – оттуда смотрел отец, стоя среди огня в горящем замке. Языки пламени разъедали его кожу. Тогда он сбросил ее с себя и скрыл с глаз, больше не надевая. Но сейчас корона снова блистала на его голове – там, где она и должна была быть.
***
Эйден вслед за Нордом спустился в темницу, расположенную недалеко от Блейда и тщательно охраняемую несколькими солдатами. Ведомые вопросами, они шли навстречу ответам. Хоть оба понимали, что могут их и не получить.
Кассандра сидела в углу сырой камеры, изредка брякая своими цепями. Она была вся грязная и бледная, когда-то лавандовое платье превратилось в лохмотья, сальные волосы постоянно спадали на лицо.
– О, это вы, Ваше Величество, – она поднялась, опираясь о стену, и подошла к решетке, прислонив к ней щеку. – Я скучала.
– Расскажи, как ты создала своего монстра, – потребовал Эйден, его глубокий голос отражался эхом по всей темнице.
Кассандра сверкнула лисьими глазами и, заигрывая, приторно спросила:
– А что я получу взамен?
Эйден ничего не ответил и даже не шелохнулся, только продолжил прожигать ее взглядом. Секунду спустя она взвизгнула и отскочила от решетки, на щеке красовался ожог. Норд понял, что Эйден нагрел прутья… одной лишь мыслью. У Кассандры от боли хлынули слезы, она ничего не могла сделать из-за оков на руках и только беспомощно трясла головой.
– Как ты там говорила, моя дорогая? Каждое ваше необдуманное действие – это рана на теле вашего генерала, а затем и на телах обычных людей? – Кассандра округлила на него глаза. – Так вот, золотце, каждое твое необдуманное действие – это рана на твоем теле, а затем и на телах твоих людей. Так что тебе лучше начать говорить по делу, иначе я уничтожу Рет, а все что от него останется – пойдет ко дну.
Она обратила