Принцип аллигатора. Андрей Дышев
его отличительная черта – он во всякой мухе видел слона.
Когда же это сообщение было записано? Я отмотал запись, чтобы прослушать ее еще раз. Электронный голос известил, что сообщение поступило сегодня, в тринадцать часов сорок минут. В тринадцать сорок! Сорок минут спустя после того, как я ушел из офиса домой. Дежурить должна была Ирэн, наш инспектор по чистоте коммерческих сделок. Хорошо, однако, она дежурила!
Я склонился над телефонным аппаратом, внимательно вслушиваясь в каждое слово, в каждый звук. Вот отчетливый гул автомобильного мотора. Фрагменты мелодии, доносящейся из магнитолы. И взволнованный голос:
– …Это просто какой-то заговор молчания! И проблема, мне кажется, не столько в ревности. Скорее, это болезнь, мания…
Похоже, что Лешка говорил по мобильнику из машины. Неужели это были последние слова в его жизни? А звонкий стук, который мобильник успел передать в эфир, ничто иное, как предсмертный вопль заклинившего мотора?
Меня даже потом прошибло от волнения. Что важного хотел сказать мне Лешка? От чего, по его мнению, уголовный розыск должен опухнуть от работы?
Я вскочил со стула, снял с полки скоросшиватель, озаглавленный "Субботники", и начал его листать. Где же это проклятое письмо, из-за которого Лешке пришлось ехать в Кажму? Вот заявление пенсионера Стрельчука о похищенных с его дачного участка дровах. Вот жалоба гражданки Бегловой на свою соседку, которая по ночам запускает на полную громкость свадебный марш Мендельсона. Вот еще кляуза на врача, который умыкнул из холодильника пациента бутылку со спиртом… Письма из Кажмы не было.
Я не поленился и вытряхнул на пол содержимое Лешкиной мусорной корзины. Покопался в мусоре, выуживая и разравнивая на колене шарики из скомканной бумаги… И здесь ничего.
Наверное, Лешка взял письмо с собой. В таком случае, он должен был подшить в папку копию. Так у нас было заведено.
Надо обыскать стол. Я присел перед выдвижными ящиками и уже взялся за ручку, но тут услышал, как в коридоре хлопнула дверь. Наверное, у Ирэн проснулась совесть, и она вернулась, чтобы продолжить свое "дежурство".
Я выглянул в коридор. Никого. Посмотрел в соседний кабинет, в котором мы поили клиентов чаем и подписывали с ними договора. Там тоже пусто. Я подошел к входной двери. Она была плотно закрыта, через замочную скважину со свистом врывался холодный наружный воздух. Я нажал на ручку, надавил и почувствовал сопротивление: порывы ветра наваливались на дверь снаружи, словно грузный и агрессивный человек. Я отпустил ручку, и дверь с громким хлопком захлопнулась.
Наверное, когда я зашел в офис, то забыл закрыть за собой дверь, и за меня это сделал сквозняк.
Вернулся в кабинет, остановился между столов и задумался: куда могла подеваться копия письма? Неужели Лешка машинально прихватил ее вместе с оригиналом?
От резкого телефонного звонка я невольно вздрогнул.
– Ну? – услышал я в трубке голос Сергеича. – Штамп стоит?
Я понял, что он так просто от меня не отделается. Если не найду