Общая часть уголовного права. Коллектив авторов
относится и к праву. «Создание права, – правильно писал А. А. Ушаков, – происходит одновременно, в единстве содержания и формы».[490] Форма имеет большое значение (как сказали бы философы – она активна). Вообще, для любого творца, по справедливому замечанию Гегеля, «служит плохим оправданием, если говорят, что по своему содержанию его произведения хороши (или даже превосходны), но им не достает надлежащей формы».[491]
Форма уголовного права подразделяется на внутреннюю и внешнюю. При создании внутренней формы выделяются отрасли, подотрасли, институты и, наконец, «кирпичики» – нормы и нестандартные уголовно-правовые предписания. Таким образом, создается скелет уголовного права, его структура. Внешняя форма уголовного права, прежде всего, представлена в его языковой оболочке и структуре уголовного закона (если право выражено в такого рода источнике). Отсюда, в правообразовании явно просматривается процесс внешнего оформления права, в ходе которого также используются специфические средства и приемы (термины, примечания, перечневый и ссылочный приемы и т. д.).
Таким образом, понятие законодательной техники в уголовном правотворчестве объемлет, на наш взгляд, выработку как внешней формы, так и структуры и содержания уголовного права, за исключением его сущности. Еще раз подчеркнем, что сущность права определяется законодательной волей (политикой, экономикой, национальными и географическими особенностями страны и др. обстоятельствами), а потому, хотя и входит в содержание права, к законодательной технике отношения не имеет.[492]
Изложенное выявляет небесспорность определения законодательной техники, данного Н. Ф. Кузнецовой. По ее мнению, указанная техника в уголовном праве означает «систему инкорпорации, кодификации и конструирования уголовно-правовых институтов и норм, обеспечивающую эффективность УК».[493] Эта дефиниция слишком широка, поскольку, например, кодифицированное уголовное правотворчество состоит в выработке и сущности, и содержания, и формы уголовного права. Законодательная же техника охватывает не все эти процессы. Кроме того, приведенная дефиниция представляется нелогичной, поскольку понятие конструирования институтов и норм с очевидностью пересекается с понятием кодификации. Наконец, эффективность уголовного закона зависит не только и не столько от законодательной техники, сколько от сущности уголовного права (определяемой во многом криминологией). Указанной технике отводится, так сказать, служебная роль – последовательно и точно выражать волю правотворца в уголовном законе.
Для обозначения процесса внешнего оформления права считаем целесообразным использовать термин «внешняя законодательная техника».[494] Механизм же образования содержания и структуры права обозначим, соответственно, термином «внутренняя законодательная техника».
Настоящий калейдоскоп мнений наблюдается в науке по вопросу о компонентах
Ушаков А. А. Методологические основы и законодательный метод в советском правотворчестве // Учен. зап. Перм. гос. ун-та (юрид. науки). Пермь, 1966. С. 136.
Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. I. М., 1986. С. 225. Добавим, что еще древние греки провозгласили основой классического искусства гармонию содержания и формы.
Кстати, вполне возможно противопоставление законодательной технике как искусству оформления законодательной воли техники формирования этой воли (т. е. техники выработки сущности правового решения). Последняя, думается, должна включать правила и критерии криминализации и декриминализации, пенализации и депенализации, приемы прогнозирования, правила проведения научного эксперимента и т. п. вопросы.
Кузнецова Н. Ф. О законодательной технике в уголовном праве // Вестник Московского университета. 2004. № 4. С. 52.
Следует заметить, что рядом ученых (в частности, Ф. Жени и А. А. Ушаковым) термин «внешняя законодательная техника» употреблялся для обозначения организационно-процедурной стороны правотворчества (см.: Жени Ф. Указ. соч. С. 131–132; Ушаков А. А. О понятии юридической техники и ее основных проблемах // Ученые записки ПГУ им. А. М. Горького. Т. ХГХ. Вып. 5 (юрид. науки). Пермь, 1961. С. 3). Однако, как мы установили ранее, эти вопросы не входят в круг законодательно-технических.