Общая часть уголовного права. Коллектив авторов
лица) и реализованную (после его установления). Однако «уголовная ответственность нереализованная не есть и наличная ответственность, это состояние безответственности лица, совершившего преступление».[554] Лицо отвечает за преступление лишь тогда, когда подвергается мерам принуждения.
Возникает вопрос: что это за меры? Могут ли относиться сюда, кроме наказания, меры процессуального принуждения?
Как отмечалось ранее, уголовная ответственность – это институт уголовного права, поэтому формулировать данное понятие «вне рамок уголовного права – занятие бесперспективное, методологически неправильное…».[555] Наделять уголовную ответственность процессуальным содержанием вряд ли допустимо. Конечно, меры процессуального принуждения могут совпадать по содержанию с мерами ответственности, например, заключение под стражу и лишение свободы. Однако нужно иметь в виду, что меры процессуального принуждения «выполняют лишь обеспечительную функцию по отношению к уголовной ответственности»,[556] различны по основаниям применения и целям.[557] То, что при назначении наказания срок пребывания лица под стражей подлежит зачету (ч. 5 ст. 72 УК), ничего не доказывает, поскольку зачету подлежат и меры медицинского характера, не являясь при этом ответственностью (ст. 103 УК).
Привлечение в качестве обвиняемого (так называемое привлечение к уголовной ответственности) также не имеет ничего общего с самой ответственностью, являясь лишь ее предпосылкой, необходимым элементом процедуры. Кроме того, взятое само по себе, оно не является лишением или ограничением, в отношении обвиняемого могут даже не избираться меры пресечения. Реальное наступление уголовной ответственности связано лишь с назначением наказания, которое в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством осуществляется только судом.
Н. Ф. Кузнецова, считая, что ответственность «начинается с момента появления ее основания, т. е. совершения преступления», пытается по-своему доказать реальность несения ее нарушителем. Как пишет автор, «правоограничение здесь выражается в появлении у лица, виновного в преступлении, обязанности отвечать за содеянное путем претерпевания связанных с наказанием лишений и ограничений».[558] В то же время очевидно, что лицо, к которому не применена санкция уголовно-правовой нормы, еще никем и ничем не ограничено. Никто не может отнять у него на законных основаниях жизнь, свободу, имущество, другие блага или права на них. Говорить, что такой преступник подвергается каким-то лишениям, – значит противоречить действительности.
И последнее. Если хорошо подумать, то теория оказалась не в состоянии объяснить законодательную разницу ответственности и наказания. С точки зрения этой концепции, освобождение от ответственности должно трактоваться как «разрешение не выполнять обязанность подвергнуться наказанию».[559] Однако очевидно, что лицо, которому назначено определенное наказание, несет обязанность отбыть
Там же. С. 159.
См.:
Курс уголовного права. Общая часть. Т. 2: Учение о наказании: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 11. Любопытным представляется также дополнительный аргумент указанного автора о том, что «боязнь быть наказанным порождает определенный психологический дискомфорт лица» (Там же).