Новогодний джинн. Макс Гордон
в широкий и мощный торс. У Котаева сложилось такое впечатление, что сидящий напротив не человек, а карикатурный пупс – нелепая пародия на живого мужчину, но пупс улыбался, не отводя участливых глаз.
– Проснулся, Сережа? – спросил рыжий иронично-вежливо, от чего его улыбка сделалась шире, а уголки губ почти коснулись торчащих ушей.
– Угу, – Кивнул ему менеджер, не уверенный до конца, что это не сон.
В голове Сергея Геннадьевич в это время пролистывалась картотека, пытаясь вспомнить и опознать. Не обнаружив ни единого внешнего сходства, Котаев не выдержал и спросил, – Кто ты?
– А ты не помнишь? – в ответ спросил рыжий, но, вместо обиды, его глаза выражали восторг. Дождавшись отрицательного жеста от Сергея Геннадьевича, от которого у последнего закружилась голова, лопоухий прищурился и весело выкрикнул, – ну, допустим, что меня назвали – Антон.
Никакой ясности это имя не прибавило и Котаев удрученно уставился в пол. Болело все – от головы до поясницы, согнутые в коленях ноги онемели и затекли, но хуже всего приходилось заднице, в которую, по ощущениям, воткнули металлический кол, – наверное она онемела от холода, – подумал мужчина, ощупывая холодный пол.
Когда его ладонь коснулась шершавой поверхности бетонного пола, на левом запястье блеснули часы. Рука ощутила приятную и надежную тяжесть, а перед воспаленными глазами заплясал дорогой стрелочный циферблат. Такие часы Котаев видел у своего начальника и откровенно завидовал им. В голове у Сергея Геннадьевича закрутились тревожные мысли, – откуда они у меня, неужели украл?
Со вчерашнего вечера он запомнил не многое, да и оставшиеся воспоминания неумолимо растворялись в мозгу, как только тот пытался вытянуть их на поверхность. Припоминалась музыка и какой-то оркестр, но ничего конкретнее он вспомнить не мог. Попробовав сконцентрировать свою память на музыке, Котаев начал кое-что вспоминать – перед мысленным взором всплыла Самопалова с удавом на шее и гитарой в руках. Зажмурившись, Срегей Геннадьевич ясно увидел, как пухлые пальцы коснулись струны, отчего голова змея лениво оторвалась от женской груди и стала похожа на Василия Андреевича, качавшего маленькой, лысой головой.
– Где я? – прохрипел Котаев, отбросив тщетные попытки припомнить хоть что-нибудь.
– Технический этаж, Меркурий-сити, – радостно улыбаясь, ответил Антон.
– Технический этаж, – озадаченно повторил Котаев, – лом мне в задницу, а как я сюда попал?
– Вчера ты изъявил такое желание: лом мне в задницу, хочу на небоскреб! – хитро прищурившись, ответил Антон, умело спародировав его тон.
И что? – опешил Сергей Геннадьевич.
– И вот мы здесь! – торжественно и с ехидством произнес рыжий.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу