Не стреляйте в партизан…. Эдуард Нордман
из судов речной военной флотилии. Кто-то запускал осветительные ракеты.
Успокоились хлопцы не скоро. Вернулись к столам, к недопитой самогонке. Опрокинули за Победу. Ведь уже было ясно, что она пришла.
А еще в памяти сохранилась такая деталь: часа в четыре ночи в окно кто-то постучал. Оказывается, живший с семьей по соседству бывший партизанский доктор, а теперь заведующий областным управлением здравоохранения Николай Иванович Воронович, услышав стрельбу на нашей улочке Бассейной, подумал, что город захватила крупная банда. Тогда они еще шастали в окрестностях. И он вместе с семьей забрался в подвал своего домика, где и сидел, пока все стихло. Потом постучался к нам, чтобы поинтересоваться, по какому поводу стреляли.
Но во время тех свадебных и победных радостей мне и в голову не могло прийти, что буквально через несколько недель мне придется отправиться в… Берлин, побывать в поверженном рейхстаге и даже оставить надпись на его стене. Не от себя, не за себя. За всех своих товарищей по партизанской борьбе – рядовых и командиров.
А дело было так. В двадцатых числах мая 1945 года делегация Пинска была направлена в Германию, в свою подшефную дивизию – 55-ю Иркутско-Пинскую. Слово «Пинская» в свое почетное наименование она добавила за освобождение нашего города от оккупантов. Мы долго искали штаб третьего Белорусского фронта, в состав которого входила дивизия. Штеттин, Ландсберг… Наконец нашли.
Встретили нас радушно. В управлении тыла штаба фронта выдали три пишущие машинки для горкома партии, горисполкома, горкома комсомола, а также две легковые автомашины, еще кое-что. Вручили и личные подарки.
Мне достался радиоприемник «Телефункен». Большой ящик, по краям окованный металлом. Принимал на удивление много радиостанций. Звучание имел поразительное. Потом, уже в Пинске, жители улицы часто толпились около дома, в котором я с семьей жил, слушали новости, музыку, даже танцевали.
Военные в штабе фронта советовали: «Берите больше!» Мы же думали, как это все в Пинск доставить. Машин-то две, а водитель один. Пришлось срочно осваивать водительское дело мне, молодой все-таки. Да и самому было интересно.
А еще нам тогда, конечно же, хотелось побывать в Берлине. И чем ближе была германская столица, тем более жуткие картины недавних боев нам открывались. Никогда не забуду сотен, а может, и тысяч сгоревших советских танков на Зееловских высотах. За прошедшие недели запах гари с них еще не выветрился.
К сожалению, по гражданскому своему пониманию, мы не согласовали этот заезд с военным командованием. И нас по дороге задержали, доставили в штаб ближайшего корпуса. Правда, задержали по моей вине. В одном из городков я не справился с управлением и повредил конную повозку, принадлежавшую кавалерийскому корпусу. Нас доставили к командованию.
Корпусом командовал генерал Алексей Николаевич Инаури – грузин. После войны с середины пятидесятых годов он возглавлял КГБ Грузии. Человек он строгий, и нас стали спрашивать весьма дотошно: «Кто