Поздравляю со смертью. Маргарита Малинина
которых сочилась кровь. Не простые порезы – он вырезал на себе символы. В три ряда. Ножом. Сам себе. Или кто-то это сделал с ним? Тогда логичнее было вызвать скорую, а не переться домой к незнакомым людям. Хуже всего то, что эти символы были мне знакомы. Стена в Царицынском парке-усадьбе. Открытки. Фотографии.
Мужчина резко встал и кинулся на меня, а я заорала и проснулась.
…3:33. Отлично. У меня появилась новая способность – просыпаться в одно и то же время без будильника. Но лучше бы это было более позднее время, где-нибудь часов семь или даже восемь.
Я попыталась еще уснуть, но так и не смогла. В итоге в институте под дверью нужной аудитории я стояла первая. Наташка появилась только через час, когда на зачет уже начали запускать людей.
– Ты опоздала, – попеняла я ей, так как хотелось поскорее с этим покончить, но Наташка любила, чтобы мы готовились и отвечали вместе (вернее друг за другом), поэтому пришлось ее ждать и пропустить кучу людей вперед.
– А ты плохо выглядишь, – ответила она мне обеспокоенно. – Будто не спала всю ночь.
– Я и не спала.
– Ты так сильно боишься зачета? Это ж Петренко, он зайчик. Он всем зачеты ставит.
– Нет, это из-за ночного кошмара. – Ничтоже сумняшеся я пересказала ей его содержание.
– Господи, Инька, ты совсем с катушек съехала с этими письменами дурацкими. Хочешь, к историку сходим? Нарисовать сможешь?
– Незачем. – Я показала ей фотографию.
– Когда ты успела сделать?
– Это не я. Это один мальчик. Долгая история, – отмахнулась я, видя, что дверь открылась, а значит, в святая святых может зайти очередной студент. Этим студентом стала я.
Зачет мы получили легко и просто (как и предсказала Наташка), а спускаясь по лестнице, встретили нашу культурологичку. Она была тоже зайчиком, как выражается Живцова, поэтому я рискнула обратиться к ней с интересующим меня вопросом и показала фотографию.
– Вот эти символы, – ткнула она в несколько, – похожи на скандинавские руны, несколько стилизованные. Их все-таки вырезали на камне, поэтому в оригинале они имеют острые углы. Остальные не знаю, извините, девочки. А где же сия наскальная живопись, которая вас так заинтересовала?
– Да просто в городе нашли, – отмахнулась я, не желая ее во все это посвящать, – шли мимо, вот я и сфоткала.
– Ну, это подростки отсебятину лепят. Изуродовали весь город! Кто не умеет созидать, тот разрушает, давно известный факт.
Я кивнула, хотя внутренне не согласилась. «Отсебятина» не вызывала бы ощущения законченности и не порождала бы магический эффект движения картинки. Казалось, что люди, нарисовавшие данный шедевр, знали, что и зачем они делают.
Наташка полезла в телефон, матюгнулась и стала нервно приглаживать свои короткие кучерявые волосы.
– Что такое? – тут же среагировала я.
– Глеб! Отменил свидание. У него тренировка, видите ли!
– Ну, связалась со спортсменом, – развела я руками, открывая дверь и выходя