Кома. Маргарита Малинина
в голову навалить на них кучу дел на этот личный, неоплачиваемый час. По субботам выходили беспрекословно. А теперь, как выяснилось, за пятнадцатиминутное – первое в жизни! – опоздание лишали премии за целый месяц. И, несмотря на начальственную должность, зарплата была не такой уж величайшей (по сравнению с наносимым моральным ущербом), а без премии и вообще так себе. Что я здесь делаю?
Начальник стоит отдельного описания. Хоть я уже не раз давала понять, что это за человек, но о его внешности пока умолчала. Так вот, это пузатый, как водится, дядечка хорошо за пятьдесят, лысый, с седым пушком на лбу, вокруг ушей и сзади ближе к шее. Лицо всегда красное, и дело не в давлении. Босс любит выпить. Делает он это в обед, после оного спит (но его замы не дремлют! Так что опять никакой жизни), а в самом конце рабочего дня его вдруг распирает работать. Он носится, как конь, по всем кабинетам (за что и получил прозвище Конь), начинает требовать со всех выполнения каких-то несуразных заданий. Этого предвечернего часа боятся даже его закадычные друзья замы. А если кто-то от невеликого ума в это время заторопится домой, начитавшись коллективного договора, в котором указано время завершения рабочего дня в восемнадцать ноль ноль, то он первый в списке на увольнение. Мы все свыклись с таким скотским отношением к своим персонам. А некоторые, как Алиска, даже напридумывали себе жучков и шпионов (хотя последние водятся практически на любом предприятии, почему бы им не быть и у нас). Новый вопрос: почему я это терплю?
Мне вдруг вспомнились слова Игоря. Он прав, я позволяю вытирать о себя ноги! Он прав, я ненавижу эту работу! Я вообще ненавижу цифры! Просто для девушки модно заниматься финансами. И прибыльно. Вроде бы. Смотря где.
От разрушительных мыслей помогли отвлечься звонки контрагентов. С поставщиками я билась о снижении цен, с заказчиками – о повышении, короче, все было как всегда, и так время быстро приблизилось к обеду.
Напившийся босс по кличке Конь в середине обеда занырнул в нашу комнату повторно и прямиком направился к начальнику бюро цен.
– Где отчет?
– Какой? – заморгала я глазками.
– Который я велел переделать! – Глаза Коня свернули, и он стукнул по столу, икнув.
Я предусмотрительно распечатала пятничный отчет, который оставила без изменений, и протянула Петру Владимировичу с елейной улыбочкой.
– Вот он, пожалуйста!
Начальник кинул мимолетный взгляд на бумагу и резюмировал:
– Он такой же!
– Не поняла? – притворно удивилась я.
– Здесь только август. Где второй месяц? – гневался босс не на шутку.
– Второй месяц? То есть февраль?
– Почему февраль?
– Второй месяц в году.
Мою иронию не оценили.
– Да нет же! Что у нас перед августом идет? Алиса Матвеевна! – рявкнул он на мою подругу.
– Июль! – подавившись вермишелью, сообщила она.
– Вот! Здесь должен быть июль.
– Здесь не должно быть июля, – твердо настаивала я на своей позиции. –