Брисеида. Тёмные всадники. Тифен Сиовель
попробовать, – согласился Энндал. – Поэкспериментируйте с вашими предметами. Но не трогайте песочные часы. Нельзя рисковать – химеры не должны нас обнаружить.
– Элита использовала мои песочные часы, чтобы взять под контроль химер, – сказала Брисеида, – а наша цель заключается не в этом.
Они последовали за Энндалом к подножию патрульного пути, где вскоре должен был состояться турнир. Большой луг пересекала зеленая роща с мягкой листвой. Энндал ходил между стволами, поглаживая кору кончиками пальцев, изучая каждую точку обзора, прежде чем выбрать уголок поляны, подальше от посторонних глаз, за кустами, где они могли бы экспериментировать, не привлекая внимания. Каждый из них достал свой уникальный предмет: ловец идей, зеркало, пустую раму, воронку и всякие безделушки, меч.
Держа кисть перпендикулярно листу, Брисеида сделала глубокий вдох, чтобы очистить свой разум и сосредоточиться на энергии ци. Ветер танцевал в высокой траве и листьях деревьев и сопровождал приглушенное течение реки негромкой музыкой. Здесь было удивительно тихо по сравнению с непрерывной суетой, царившей неподалеку, за высокими стенами обеих частей города. Брисеида закрыла глаза и, чтобы полностью перенять энергию химеры, представила себе желтого китайского дракона, выплывающего из реки. Правую руку начало покалывать, и она позволила ей блуждать по большой бежевой простыне. На бумаге появилась изящная линия, позвоночник, гребень, большие клыки и выпученные глаза. Брисеида не стала вдруг искусной художницей. Для неопытного глаза ее неуклюжий дракон был бы грубой мазней. Но, кроме движения энергии, ничего не имело значения. Увлеченная своим порывом, она рисовала двух, трех, четырех, десять драконов одного за другим, каждого на новом листе бумаги, который потом бежала раскладывать вокруг Лиз. Актриса, стоя в центре их экспериментального поля, продолжала пытаться соединить предметы. Два часа прошли безрезультатно. Лиз проявила большую изобретательность, но даже у артистки из будущего с компаньонами из разных эпох были свои пределы. Постепенно она начала ошибаться в своих логических предложениях и запуталась в инструментах.
– …Может, стоит подуть в нее? – предложила она, зажав конец воронки между зубами. Ранее она повесила на него веер, на конце которого висел камертон Энея. Вся эта конструкция располагалась над хрустальным шаром, балансировала на наперстке, опиралась на компас Оанко, который актриса держала на расстоянии вытянутой руки. Держа под локтем деревянный куб Менга, она все еще размахивала палочками Энндала и энергично распыляла в воздухе парфюмерную воду, как будто хотела отогнать призраков.
– Попробуй удержать хрустальный шар на голове, – предложил Леонель.
– Думаешь?
– Или переверни воронку и поставь ее на голову, а хрустальный шар установи сверху.
– Я серьезно. Леонель, прекрати нести чушь.
– Но я максимально серьезен, – защищался Леонель, небрежно опираясь на свою большую раму, которой он перестал размахивать.
– Попробуй