Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии. Гэвин Слейд
из одного места заключения в другое. Свою роль в этом играла и играет до сих пор ритуальная татуировка, а также рассылка своего рода информационного бюллетеня, известного как малява или воровской прогон. Благодаря такой практике ценности, ранги и правила воровского мира воспроизводились по всем тюрьмам. Индивидуальная репутация и статус были столь же подвижны, как и воровские нормы. Так, работавший в начале 1930-х годов с другими заключенными на Беломорканале Д. С. Лихачев описал «общие “коллективные представления”, которые делают поразительно похожими воров различных национальностей» [Лихачев 1935: 56].
Воры в законе тогда, как и сейчас, возглавляли тюремную иерархию и делегировали полномочия тем, кто находился непосредственно под их управлением. Последние известны как авторитеты. Воры вымогают деньги у занимающих подчиненное положение заключенных и коллективно объединяют ресурсы в общий фонд, известный как общак. Их помощники, именуемые смотрящие или, по-грузински, макурэбэли, следят за денежными ресурсами воров и блюдут их интересы[16]. Смотрящие – это прямые представители воров в законе. Они могут присматривать за общаком в камере или тюрьме, регулировать доступ к нему, оказывать поддержку содержащимся в тюремной больнице, а также контролировать карточные игры.
Смотрящие также руководят деятельностью тех, кому поручено выполнять для воров текущую работу. Такие люди называются шестерки, они собирают деньги, другие ресурсы, исполняют наказания, а также устраивают беспорядки, если им дано такое задание. Шестерки обычно входили в более крупную группу тех, кто поддерживал воров и отказывался работать, – таких называли хорошлаки, или, по-грузински, кай бичеби, то есть члены мафии. Далее следуют многочисленные категории заключенных из низших слоев тюремного общества. Одна из них – так называемые мужики, то есть «трудяги». Они не поддерживают воровской закон, выполняют различные работы и часто подвергаются эксплуатации. Ниже мужиков стоят козлы, заключенные, имеющие дурную репутацию и, возможно, являющиеся осведомителями или сообщниками администрации тюрьмы. На самом дне находятся опущенные — пониженные в звании – такие как гомосексуалисты, известные как петухи, и педофилы. Они считались самой низкой категорией заключенных, их никто не уважал, и все остальные помыкали ими [Долгова 2003: 355-56; Oleinik 2003; Глонти, Лобжанидзе 2004: 163].
Мириады правил регулировали отношения между различными категориями заключенных. Это касалось многих аспектов тюремной жизни, включая то, где люди спят, с кем едят, а также таких вопросов, как пользование и владение имуществом. Воры в законе, смотрящие, сторожа и хорошлаки считались живущими по понятиям, или, по-грузински, гагебаши. Понятия – это кодекс чести воров, их закон. Нижестоящие трудяги, козлы и петухи считались «мастями» более низкого уровня, по понятиям не живущими.
Эта иерархия сохранялась в советских тюрьмах и лагерях десятилетиями, претерпевая, впрочем, некоторые изменения. Период до 1940-х годов представляет собой время, когда воровской мир сохранял единообразие
По мнению Олейника [Oleinik 2003], это была гораздо более поздняя категория заключенных, появившаяся в позднесоветский период.