Пламя Истрейдис. Ирина Иви
изумительно шел правителю Брейдена, оттеняя светлые глаза и волосы.
– Прошу простить мне мое опоздание, принцесса, – он изящно склонился перед эльфийкой, целуя ей руку.
– Вам не за что извиняться. Я понимаю, что у вас много дел, и все они куда важнее балов.
С привычным уже удивлением Садорион взглянул на принцессу. Ему еще не приходилось сталкиваться с такой кротостью и смирением в женщинах. И надо сказать, что ее безоговорочное согласие с каждым его словом, мнением и поступком, поначалу удивлявшее и забавлявшее его, в последнее время стало раздражать.
– Что ж, тогда в подтверждение того, что вы не сердитесь, я прошу вашего согласия потанцевать со мной, – с легкой улыбкой произнес данкерр.
Пряча сияющие счастьем глаза, Лирувэль протянула жениху руки.
– Дура несчастная, – пробормотал Аркуэн, глядя на удаляющуюся пару. – Ни капли ума.
– Милый, я так соскучилась, – с придыханием шепнул ему на ухо женский голос.
Самодовольно улыбаясь, принц обернулся.
– Саартея, душа моя!
Рыжеволосая красавица, закинув ему на шею руки, тесно прижалась к принцу.
– А мой принц скучал по своей Саартее? – промурлыкала данкеррка.
– Как мне было не скучать по ней – мы же не виделись целых два дня!
Гордая своей красотой, Саартея до прибытия в Брейден Аркуэна, отказывала всем своим многочисленным поклонникам, считая их недостойными ее и слыла самой неприступной девушкой. Все изменилось, когда во дворце появился принц Горного Дола.
Умная и предприимчивая данкеррка мгновенно оценила все возможные выгоды от брака с Аркуэном, хоть тот и не был наследным принцем. К тому же он был красив. И со всеми доступными ей пылом и рвением принялась обольщать эльфа.
Аркуэну польстило такое внимание первой красавицы при дворе, к тому же его любовница осталась в Арлеронвиле, а обходиться столько времени без женщин ему совсем не улыбалось. Саартея же, не скупившаяся на поцелуи и объятия, в главном никак не хотела уступать принцу – ей нужно было положение жены, а не любовницы.
Но время шло, а заманчивое предложение все не поступало. Более того, Аркуэн, видя ее несговорчивость, начал терять к ней интерес. И Саартея, испугавшись, что может потерять все, решила уступить принцу, надеясь, что, вкусив близости с ней, он уже не сможет без нее жить и женится.
Такую вот плохую службу сыграло с гордячкой ее непомерно раздутое честолюбие и уверенность в собственной неотразимости. Увы, еще не нашлось такой женщины, которая смогла бы навечно привязать к себе мужчину, полагаясь лишь на прелесть своего тела.
Она уступила Аркуэну. Более того, отдавшись ему, она попала в собственную же ловушку: потеряла от него голову настолько, что уже не мыслила существования без своего прекрасного принца. Он стал ее первым мужчиной, открыл ей неведомый ранее мир плотской любви, был нежным, страстным и опытным любовником. И хоть порой он мог быть и злым, и пренебрежительным, и холодным, мог пропасть на несколько дней без предупреждения, Саартея покорно терпела все этого.