Ярмарка наград. Юрий Семёнов
медведь живым останется? – выворачивая рот наизнанку, спросил Колька.
– Конечно. Он ещё покажет всем кузькину мать, – решительно ответил Виктор и кивком головы опять поманил супругу в кровать.
– Какую, какую мать? – еле шевеля губами, выдавил из себя Колька и, не в силах больше бороться со сном, замер.
К этому времени внутри Виктора уже перебродила последняя капля терпения, и он, не обращая ни на кого внимания, сжал Светлану в своих мужских объятиях. Но тут Колька неожиданно пошевелился, издав непонятный гортанный звук, и тем самым снова чуть было не расстроил нахлынувшие на молодых чувства неудержимой любви.
– Подожди, – встревоженно проронила Светлана, буквально вырвав свои разбухшие губы из топки горячего поцелуя. – Колька ещё не спит. Давай лучше закроемся в ванной.
И она потянула за собой Виктора.
Ванная, совмещённая с туалетом, особой чистотой не отличались. Влага распространялась по всему крохотному помещению и проникала во все щели, в том числе организма. Ужасная теснота не давала возможности активно общаться, и всё время приводила влюблённых в однообразную позу каменных истуканов, напоминающих по форме, а где-то и по содержанию, статуи Аполлона и одной из его многочисленных женщин.
В самый разгар телесной борьбы в дверь тихонько поскребли. Парочка тут же приостановила поступательные движения, притихла и насторожилась. Виктор на всякий случай одной рукой прикрыл Ленкин рот, а указательный палец другой поднёс к своим губам.
– Тс-с-с, – прошипел он.
– Мама, – послышался за дверью тонкий Колькин голосок. – Пи-пи хочу.
Ленка резко отстранила руку супруга и рванулась к двери, задев по пути тазик. Посудина с грохотом упала на пол и стала зычно прыгать по кафельной плитке, вытанцовывая польку и производя череду последующего обвала доброй половины всего моечного инвентаря.
– Мама, – снова заныл Колька. – Что у вас случилось?
– Это, сынок, твой папа моется, – ответила Ленка первое, что пришло ей в голову. – Сейчас он вытрется, и мы выйдем. Потерпи немного.
Буквально через минуту дверь ванной комнаты распахнулась. На пороге стояли улыбающиеся Колькины родители. Его полуобнажённый отец держал в руках совершенно сухое полотенце и зубную щётку, а мать прикрывала тазиком грудь, по которой сползал наспех накинутый на плечи халатик.
Ближе к утру Виктор и Ленка, измученные страстью неземной любви, ещё раз попытались сблизиться на кухне. Но теперь их привёл в чувство будильник. Он зазвенел так, что за стенкой громко закашляли, а радио «Маяка» стало объявлять о последних событиях в мире.
По дороге на работу Ленка забежала в садик, чтобы передать ребёнка из рук в руки. Воспитательница тётя Маша приняла заспанного Кольку под своё крыло и больше для матери, чем для него самого, спросила:
– Опять будешь баловаться, проказник? Девочек за косички дёргать, у мальчиков машинки отбирать.
– Слава богу, что не курит, и на этом спасибо, – перебила её