Шлюха. Olga Sunchali
Здесь всегда полно вкусной еды: и фрукты, и конфеты, и мясо. Мама с тетей что-нибудь готовят, мы обедаем, потом все вместе работаем в огороде, девяностолетний дедушка тоже. Во дворе есть милые белые кролики, куры и маленькая худая дворняжка Белка. Я жалею ее, что она на цепи, отвязываю. Она радостно мчится по полю, а я за ней и мне тоже радостно от того, что я её спасла. Бегаем, пока мама или тетя Наташа нас не поймают.
– Не бегай по большой дороге! – кричит мама – Тебя в машину посадят и отвезут в Турцию. Продадут тебя! Ты белая девочка!
Маме уже пятьдесят лет. Идем по дороге, а люди говорят ей:
– У вас такая красивая внучка!
– Это дочка моя – улыбается мама – я её поздно родила. Красивая, только не послушная вот, убегает, не могу угнаться за ней.
Через год дедушка умер. Ему было девяносто три года. Дедушку все в городе знали. Про него даже в газете написали, когда он умер. Были большие похороны, огромная толпа собралась во дворе. Мама и тетя Наташа плакали. Старики киргизы в белых колпаках много рассказывали про моего дедушку, вспоминали с почтением все его труды.
– В саду упал на бетонную дорожку, головой ударился, умер через три дня – сказала тетя Наташа – Если бы не упал, может и до ста лет дожил бы.
Я питалась почти одними фруктами, и к концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе есть одна школа, где преподают на русском. Через неделю мое имя узнали все две тысячи учеников. Каждый раз, когда я иду домой, в меня летят камни и я слышу:
– Эй, желтая жопа!
– Буратино!
– Оля дура!
– Русская свинья!
– Русская алкашка!
– Оля-Коля!
Но есть и воспитанные дети, которые спрашивают:
– Можно я твои волосы потрогаю?
– Трогай.
– О! Такие мягкие!
Даже в школьном туалете мне не давали покоя. Девочки первоклашки окружали меня и спрашивали:
– А у тебя пупок есть?
– Есть.
– А писька у тебя есть?
– Есть.
– Покажи! Мы хотим посмотреть у тебя такая же как у нас или другая.
Мама устроилась в школу на окраине города преподавать английский. Однажды она взяла меня с собой. Пока мама была на уроке, я бегала во дворе. Меня окружила толпа деревенских киргизят, они лапали меня и вырывали волосы. Мама проработала там не долго. Её уволили, потому что это была киргизская школа, а она киргизского не знает. Мы шли домой, мама плакала и её слёзы капали в пыль. Она говорила и говорила всю дорогу, и когда пришли домой, и во время еды, и ночью, круглосуточно говорила сама с собой:
– Во придрались: «Не педагог! Киргизского не знаешь!». У меня три диплома! Я инженер, юрист и переводчик! Я все знаю! Да кому он нужен этот ихний тупой язык! Обезьяны вонючие! Я умнее их всех вместе взятых! Да пошли они в жопу! Плевать я хотела на этих дикарей безмозглых! «Откуда вы приехали?» спрашивают. Я всю жизнь здесь проработала, каналы строила, ночью чертежи чертила, а днем ходила по объектам по солнцепеку. Ничего