Темная лошадка. Владимир Владимирович Голубев
у Румянцева уже войск не хватает на карантины, в Кракове чёрт знает что творится. А в Империи, вообще, конец света! Армия с карантинами свирепствует. Беженцы десятками тысяч к нам валят. Пришлось Потёмкину за Прутом уже восемнадцать карантинов открыть. Армию в кордоны развернули. Тяжело там, наместник разрывается на Дунай и Таврию.
– На замену Олицу-то кого пророчат?
– Вроде бы Брюса35, но пока он доедет, пока в должность вступит…
– М-да… А мы что делать будем?
– Ну, как, через неделю основной карантин завершится – крестьян по домам, ертаульным в Польшу приказ идти, а мы с Вами ещё месяц после завершения болезни тут посидим, себя проверим, да и за местными присмотрим. А что потом будет – кто его знает, приказ будем ждать.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Брат Памфилий, ты почто совсем о себе не думаешь? Ведь сколько уже не спишь, да и не ешь почти ничего! Исхудал совсем! – Агапий остановил товарища, с которым не общался уже много дней.
– А, брат Агапий! Прости! Аннушке совсем нехорошо! Рядом надо быть!
– Как же так, брат! Сколько людей вокруг, разве можно всем-то помочь?
– Что ты, Агапий! – Памфилий ласково улыбнулся, – Каждый человек для Господа ценен! Пока ноги меня по земле носят, я должен помогать каждому!
– Что же теперь, обязательно каждому помогать?
– Каждому! Разве ты просто свои грехи отмаливаешь? Или думаешь, что грех Богом на благодеяние обменивается? Вижу, не думаешь! Сам всем помогаешь!
– Но ты же от неё не отходишь вообще!
– Видишь, Агапий, тут же душа невинная! Дитя совсем, только на ножки встала. Ей такие испытания! За что так? Матери у неё уже нет, чума её ест… За грехи наши! Не свои! Может, за мои грехи, может, за твои… Дитя оно же, как Божий дар. Вот у меня сынок был… Да и ты мне рассказал про знак Божий, что тебе в Москве явился. В общем, я для себя решил, брат Агапий, что ежели дитя выживет, то, значит, простил меня Бог за грехи мои, понимаешь?
– Понимаю… Только вот шансов-то у неё нет совсем!
– Всё в руках Божьих!
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Господин прапорщик! Выжила девочка-то!
– Выжила? – Лущилин оторопело перекрестился. – Господи, твоя воля! Чудо!
– Да, оно самое! – доктор устало стер пот с лица, – Вы́ходил её отец Памфилий! Не отходил ни днём ни ночью и вы́ходил! Всего девятнадцать человек умерло! Справились мы!
– Ох, Константин Григорьевич, не устали ли Вы людей хоронить, а?
– Что Вы, Елизар Демидыч, работа моя такая, врачебная, людей хоронить! – усмехнулся врач, – Такое дело, коли человек больной, так вылечить его не всегда выходит. Вот Вы тоже же, солдат, Вам людей в могилу опускать тоже работой вменяется.
– Да, только вот устал я хоронить женщин да детей. На войне-то такое нечасто бывает. Выпьете со мной, доктор? Всё же закончилось – можно немного.
– Давайте! Вот давно спросить хотел, где Вас так всего изранили?
– А, это… Это я когда в Кабарде с чумой боролся. В одном сельце местные против нас возбудились, а я туда всего с двумя солдатами, да лекарем пришёл – спешили
Брюс Яков Александрович (1730–1791) – русский военный и государственный деятель, граф.