Первый. Владислава Николаева
Маг у мамы следующим вечером.
– С тех пор как Вассе исполнилось пять.
Надо же. Вспомнила про меня.
– А ты где вырос?
– Я много переезжал.
– Папа военный?
– Я сирота.
– Ох… мне так жаль…
– Да ничего, вы же не знали.
– Да вообще Васса могла бы и сказать…
Просто удивительно как я повсюду оказываюсь виноватой. Ладно хоть папа на меня не гонит.
– Пошли в гараж, – позвал папа. Ему наскучило слушать не надоедающий маме и Магу разговор. Интересно, у меня уже что-то на лице написано, что он меня в гараж потащил на ночь глядя?
Мы ушли. И позже, сходив в гараж и даже прогулявшись вдоль поздних по-новогоднему обаятельных витрин, убедились, что наш уход прошёл незамеченным. Мы нашли обоих на том же месте и за тем же занятием. Во время прогулки я купила колоду гадальных карт, то есть выпросила у папы. Соблазнилась таинственной оживлённостью рисунка на обложке. Свет от витрины падал на стекло киоска, выхватывая половину лица женщины в зелёном, держащей с хитрой улыбкой кубок. Дома я решила подарить их Магу. Он как раз направился в комнату. Шёл одиннадцатый час, мама к этому времени уже с трудом составляла ему компанию. Маг вытащил из брюк ремень и полез в кровать. П-0зростое действие превращалось в выступление под куполом цирка, оттого что у него были неудачно сломаны нога и рука. Переломы зажили крайне быстро, но психологически он не готов был с ними распрощаться. Ещё не прошло даже воспоминание о боли. С памятью о воспалении лёгких он справился быстрее. Иногда бывало кашлянет, на лице отразится удивление, и кашель оборвётся, словно актёрский по недовольной отмашке режиссёра.
– Я кое-что тебе принесла… – неудачная интонация беспомощно повисла в воздухе.
Маг удивлённо принял маленький прямоугольник. Лицо его скривилось, я поняла, что подарок некстати.
– Нужно заряжать, энергию тратить.
Он засунул колоду под подушку, не открывая.
– Может, научишь меня? – робко попросила я.
– Может быть… не сейчас.
Он начал расстёгивать рубашку. Я знала, что это значит. Пошла за тазом. Маг ждал меня.
– Почему всё-таки ты не даёшь ранам зажить? – спросила я.
– Каждая ранка – место контакта с когтями Веньки. Мой организм устроен таким образом, что выталкивает чужеродные клетки к ближайшему выходу. Организму надо лишь немного помочь.
– И как ты поймёшь, что уже достаточно?
– Когда перестанут образовываться плотные пробки. Края должны сойтись, как царапины.
На следующий день Маг дважды просил прочистить раны. Я сожгла похожие на головки наушников желтоватые кусочки кожи, вымыла таз и забралась по кровати к подоконнику, минуя Мага. Я стояла на коленях у окна, уперев руки в узкую белую полоску подоконника. Метель облепила мир белой мукой. Метель – подружка зимних ветров. Она липнет и увивается за ними. Я вздохнула. Маленький зимний ветер бренчал неловко срезанным уголком карниза. Моё место было там, за окном…
Прикосновение к лодыжке заставило ощутить телесный вес, я снова почувствовала