Крымский круиз следователя Железманова. Анна Дмитриевна
Железманов специально заговорил на воровском жаргоне: если допрашиваемый поймет его без перевода – значит криминальный опыт имеется, это сейчас слова из криминального арго10 широко хлынули в народные массы и даже вполне законопослушные люди используют словечки из фени в повседневной речи. А тогда обычный обыватель воровскую музы́ку не понимал.
Пока Петр ездил на вызов в деревню разбираться с жертвой зеленого змия, в тюрьме с Никитой провели процедуру бертильонажа11, но она не дала пока положительного результата. Конечно, данные были отправлены в столицу, в Центральное бюро, но Железманов был склонен думать, что пока у задержанного, кроме кражи кирпичей, конфликтов с законом не было. Жидковат он, что ли, для более крупных дел. Петр Андреевич начал задавать вполне рабочие вопросы: знал ли про кражу в доме Гиреева? Что рассказывал Азаматов? Где сам был во время событий в доме татарского предпринимателя? Никита хоть и ругался на проклятых ментов12, но показания давал достаточно четко: в день ограбления он был целый день в цеху (вы бы посмотрели, в каких условиях люди работают на этом кирпичном заводе!), словом инакобытие у него, то есть алиби. Петру даже не пришлось вспоминать и употреблять на практике правило, известное со времен Каролины13, то есть объяснять значение алиби. Правовые знания задержанного были чуть больше нуля, и они как раз были затрачены на усвоение понятия алиби. Поэтому он довольно быстро перечислил людей, которые подтвердят его непричастность к событиям в доме Гиреева в ту самую пятницу.
– А это ты вовлек Азаматова в карточные игры в доме Липы?
– Ну, привел туда я, но его силой никто за стол не сажал. Да что тут такого? Куда нам еще податься в свой законный выходной? По Соборной променад устраивать рожей не вышли, вот и остается одно. Кто же знал, что так увлечется?
– Он много проигрывал?
– Да как все, чуток выиграет, еще больше проиграет, но многие, кто сильно проиграются, потом и носа не кажут, но есть некоторые, кого неудача еще больше распаляет и они готовы все нести. Последнею рубашку притащат. Вот Азаматов из таких.
Никита, да и более образованный Петр Андреевич еще были не в курсе существования самой серьезной зависимости-болезни: игромании, которую психиатры считают еще более трудно излечимой, чем наркомания или алкоголизм. Впрочем, Петра интересовали более конкретные детали:
– А откуда у Тимира деньги, чтобы играть?
– Ну, это может у господ нужны серьезные деньги, а у нас-то ставка всего копейка, а уж ее найти завсегда можно. Ставь ее и играй, – развел руками Никита.
– А если копейка проиграна? – Железманову заодно нужно было получить доказательства, что существовал настоящий игровой притон.
– Ну, можно заложить что-то из вещей… На кон поставить или этой Липе отдать, она денюжку даст, но если отыграешься, то потом вернут обязательно… – клялся за Липу задержанный.
– А Тимир из вещей
Арго – научное название специализированного языка или жаргона, то же самое – феня или музыка, только уже языком уголовников.
Первая система криминалистической регистрации, названной по имени своего создателя – Бертильона, и была построена на антропологическом методе, то есть измерении различных участков тела.
Термин «мент» имеет дореволюционное происхождение и обозначал именно сотрудника полиции.
Каролина – памятник средневекового германского права, где указывалось, что судья обязан разъяснить обвиняемому, что если он сможет указать на людей, подтверждающих его присутствие в другом месте, чем совершено преступление, то может быть оправдан.