Сумерки Богов. Артём Сайгалов
Просто не люблю мясо.
– Ну, дело твое. Просто знай, что ты многое теряешь.
Тем же вечером Тэрок зашел в комнату к Тане, чтобы посмотреть её радиоприемник. Комната в которой проживала девушка не сильно отличалась от комнаты Тэрока. Разве что вместо кровати она спала на раскладном диване, стена над которым была увешена плакатами разных музыкальных групп. Еще одну из стен полностью закрывал старый советский мебельный гарнитур, где располагались пыльные книги, хрустальный сервиз и небольшой квадратный телевизор, что Таня редко включала, так как он ловил всего два центральных канала. Пока Тэрок ковырялся в приемнике девушка, лежа на своем диване, рисовала что-то у себя тетрадке и время от времени поглядывала на него. Он заметил на ее тумбочке целую гору рисунков, которые сверху были придавлены разными учебниками по юридической науке и законодательному праву.
– А какую музыку ты слушаешь? – спросила Таня, не отрывая глаз от тетрадки.
– Музыку? Даже не знаю… давно её не слушал.
– Мне вот больше что-то из рока нравится. Типа «Мумий Тролля», «Земфиры», «Сплин» …
– Не слышал о таких.
– Я даже помню как-то на концерт «Люмена» ходила. Хотя я иногда люблю и под «Поп» потанцевать.
– Ты танцуешь?
– О да! Я танцевать с детства люблю. С тех пор как меня в шесть лет мама отдала в танцевальную секцию. Я даже хотела когда-то участвовать в больших соревнованиях, но с этим у меня не сложилось. Наверное, это то, чем мне действительно до сих пор нравится заниматься спустя столько лет.
– А как же твоя коллекция рисунков? – спросил он, указывая отверткой в стопку на тумбочке.
– Аа это так, скорее хобби. Хотя рисовать я тоже люблю. Вообще я раньше хотела отучиться на архитектора ну или там на дизайнера, например. Но бабушка с мамой запретили. Сказали, чтобы я поступала учиться на юридический, либо край на педагогический факультет. Они всегда мне говорили, мол архитекторы и дизайнеры никому в наше время не нужны и что работы я потом себе не найду. Думаю, из меня вряд ли бы вышла хорошая преподша, поэтому я выбрала идти учиться на юриста.
– А как твои родители относятся к твоей работе? – спросил Тэрок, продолжая ковыряться отверткой в приемнике. Немного помедлив, она ответила ему уже менее веселым тоном:
– Ну… Папа ушел, когда мне было три года, а мамы не стало, когда мне было одиннадцать. Так что я в основном росла с бабушкой. Я ей не рассказываю всех подробностей. Не хочу, чтоб она переживала за меня. Тэрок закончил орудовать отверткой в приемнике, и, закрыв крышкой корпус, включил его в розетку. Покрутив немного ползунок, помехи сменились музыкой какой-то зарубежной рок-группы.
– Ооо это же «Линкин парк»! Оставь, пожалуйста! – радостно воскликнула Таня. Музыка из приемника вновь заполнила собой комнату. Тэроку казалась странной людская музыка. Хотя он и мог уловить красоту мелодии для него в ней все же не хватало некой гармонии.
– Люблю эту песню – сказала Таня, расплывшись в улыбке и прикрыв глаза, немного покачиваясь в ритм музыке. На улице уже смеркалось.