Любимая пешка короля. Светлана Нарватова
С религией всё оказалось еще хуже. Ни одной картинки на весь фолиант! Про манги им рассказать, что ли, в порядке общего прогрессорства?
За бездельем подкрался ужин. Трапезничала я снова в одиночестве. Понятное дело, у реальных пацанов свои тёрки. Какое им дело до одинокой попаданки, запертой в четырех стенах?
И тут про меня вспомнили те, про кого я забыла.
Явилась модистка с группой поддержки. Спальня сразу стала тесной от манекенов и чирлидирш, используемых в качестве оных. Глубже всего в душу мне запали панталоны в оборочках и бантиках, с жестким продольным швом в самом интересном месте. Няши сдохли бы от зависти. Особенно любительницы хентая. Белье при любом неловком движении тревожило… воображение, скажем так, чем бесило до жути. Я понимала, что без провокаций новенькой не обойдется, но чтобы так… Я человек незлопамятный. Поэтому воздаю сразу.
Вторым орудием пыток был корсет. К корсету прилагалась камеристка, которая не только затянула меня до объемов Барби в оригинале, но по ходу обсмотрела и общупала не хуже, чем Их Величество в первую встречу. Предрекаю: вскоре весь дворец будет обсуждать мои родинки и их сакральный смысл. Поверх корсета мне повязали кринолин. Если в этих юбках еще и пляшут, понятно, почему аристократки тонкие и томные. С таким утяжелением и ходить-то с непривычки непросто. А при аэробных нагрузках и вовсе попа как орех гарантирована.
Пока по мне садили бирюзовое атласное платье с открытыми плечами в обрамлении пены кружев, я заметила, с каким интересом модистка рассматривала мой халат. Который принадлежал таю Леонарду. А потом она обменялась понимающим взглядом с одной из помощниц. Я бы на их месте тоже подивилась, учитывая, в чьей постели обнаружили меня сегодня утром. Вероятность того, что фаворитка умолчала о такой пикантной детали, стремилась к нулю, как девушка на первое свидание. Если завтра кто-то всё еще будет предполагать, что я – чудотворная скитница, пересмотрю свои взгляды на монашек.
На место первого, выходного платья, пришло второе, попроще, с мелким цветочным принтом по васильковому полю. Скромный вырез был прикрыт тканью типа газа. Широкий длинный рукав собирался на предплечьях под высокую манжету. Его можно было не только носить, в нём можно было даже сидеть.
После домашнего платья пришла очередь пеньюаров. Не исключаю, что у каждого из них было свое тайное предназначение. Но судя по прозрачности и открытости, все они были как одно неприличными. Их я даже мерить на людях их не стала. Скромно сдвинула в уголок и забыла.
В этот раз я была вынуждена несколько раз подать голос. Не люблю, когда меня используют как подушечку для булавок. Закончив с обновками, модистка почтительно замерла, ожидая приговора.
– Интересно, – произнесла я таким тоном, каким можно было и похвалить, и прикопать живьем.
Я тут слова лишнего без экспертов не скажу.
Еще бы экспертов найти независимых.
После ухода модистки камеристка еще какое-то время повынюхивала вокруг меня, но я несколько раз показательно зевнула, и до нее наконец дошло,