Времена года. Наталья Есина
к груди.
– Как мы с мамой скажем, – сурово произнёс отец, – так и будет. Точка.
Яна почувствовала слабость в коленях, но сдаваться не собиралась:
– Это, папочка, всего лишь запятая: не заберёте отсюда – сбегу!
Глаза родителей округлились.
***
Яна улыбнулась: вспоминать себя в детстве было одновременно смешно и стыдно. Бедные родители… Они тогда уехали, заверив завуча и Калошу, что дочь возьмётся за ум, не предполагая, каких дел она может натворить.
А дочь сделала рывок – сдала экзамен на «отлично» и, верная своему слову, сбежала. Ночь провела в туалете Казанского вокзала. На следующий день прибилась к стайке юных беспризорников и на «слабо» пошла воровать продукты в магазине. Попалась. Вторую ночь провела в отделении милиции.
Родители прилетели рано утром. Забрали Яну. По дороге в интернат она заявила, что снова сбежит, если не оставят её в покое со своей музыкой. В деревню тоже отказалась возвращаться: чего она там не видела? Коровники? Свиноферму?
На семейном совете решили, что Яна остаётся в Москве: будет жить у маминой двоюродной сестры – бездетной педагогини столичной гимназии. И пойдёт в эту гимназию учиться.
С первых же дней Яна настроила против себя одноклассников, козыряя обеспеченными родителями. Неделю ходила в синяках – девчонки подкараулили в раздевалке и надавали тумаков. Замазывая их тональным кремом, Яна опасалась одного: чего доброго, тётка заметит и пожалуется матери, и уж тогда точно придётся отчаливать в родные пенаты.
После очередной стычки с лидершей класса, Катькой Скворцовой, у Яны неожиданно появился защитник.
В понедельник на математике, сразу после объяснения новой темы, её вызвали к доске. Запутавшись в решении задачи, с внятных объяснений Яна перешла на сумбурное бормотание.
Скворцова не преминула выпендриться:
– Посмотрите на нашу фермершу: это тебя коровы научили так мычать?
Ребята заржали нестройным смехом. Учительница попробовала усмирить класс, но Катька, не обращая внимания на её возгласы, с торжествующим видом продолжала:
– Нашей доярке математика не нужна: всего-то и надо знать, что у коровы четыре ноги и одно вымя.
Снова гогот. Яна, чувствуя, как горят щеки, дождалась, когда смех прекратится, и, придав голосу твёрдость, выговорила:
– Твои знания примитивны.
– Ой, ой, держите меня! – Катька цокнула языком, – И что такого я не знаю?! Просвети нас, Кузнецова.
Яна упёрла руки в бока:
– А ты в курсе, что во время течки коровы очень агрессивные? На людей нападают, чтобы привлечь внимание быка-осеменителя. Я даже знаю, за чьё внимание борешься ты.
Хохот заглушил возмущенную реплику Скворцовой. Яна торжествовала, видев, как Катька побагровела, выпучила глаза. Её рот беззвучно открывался и закрывался.
После уроков к Яне подошёл парень с последней парты. В глаза бросилось тёмное родимое пятно на правой щеке и то, что одет он был очень бедно: пиджак и брюки явно от разных костюмов. Отворот рубашки потёрт, в катушках.
Парень