Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда. Вольфганг Лотц
факт, что я близко знаком с большими шишками, автоматически ставит меня вне подозрений. Некоторые даже советуются со мной по профессиональным вопросам. Естественно, я не принимаю на веру все, что мне говорят, но иногда это подсказывает мне, в какую сторону надо идти. В таких случаях мне надо попытаться поговорить с двумя-тремя людьми, которые располагают информацией по этому вопросу. В подходящий момент я перевожу разговор на эту тему и жду, что получится. Если они подтверждают информацию или хотя бы основные ее моменты, то я могу спокойно сообщать эту информацию в штаб-квартиру. Кроме того, если кто-то расскажет о расположении какого-то важного объекта, я могу сам выехать на место и проверить.
– Ты, похоже, получаешь огромное удовольствие от своей работы, – заметила Вальтрауд.
– Каждый получает удовольствие от того, во что он верит. Если бы я постоянно думал о том, что меня могут разоблачить, я уже стал бы неврастеником. Если солдат на фронте думает только о том, что в него может попасть пуля или снаряд, он ни на что не годен. Обычно таких убивают в первую очередь.
Я объяснил Вальтрауд, что в этой работе нельзя довольствоваться полумерами, нельзя проявлять чистоплюйство. Приходится делать то, что согласно обычным моральным стандартам может быть неприемлемо: прикидываться другом людей, которых ты презираешь и ненавидишь, иногда использовать людей, которые доверились тебе и которых ты любишь. Но что делать, это война, а не игра.
После десяти вечера начали прибывать первые гости. По египетским традициям званые вечера начинались поздно вечером и продолжались до раннего утра. Первой пришла Данни. Как всегда, она ворвалась подобно урагану, обняла и расцеловала нас обоих. Неплохо. Я немного беспокоился, как она воспримет мою неожиданную женитьбу, поскольку она сама, как мне казалось, строила в отношении меня вполне определенные планы с того самого момента, когда я познакомился с ней в «Кавалерийском клубе». К счастью, мне удалось избежать романа с ней.
Данни – мадам Вигдан Эль-Барбари – была женой известного и богатого врача. Типичный и, может быть, даже несколько гипертрофированный пример эмансипированной египетской женщины. Она была одной из первых, с кем я познакомился в Каире. Ее основным увлечением стала верховая езда, и она держала в клубе нескольких своих лошадей. Большинство ее друзей были европейцами.
Египтянам трудно воспринимать женщину, которая ведет независимый образ жизни, ездит верхом, ходит в гости без сопровождения и вообще ведет себя как иностранка. Ее личная жизнь ни для кого не являлась секретом. Ей было около тридцати пяти, лет пятнадцать она уже была замужем за египтянином, но этот брак носил чисто формальный характер. У нее с мужем не было ничего общего. Они даже не делали вид, что живут нормальной семейной жизнью. У них был разный круг знакомств, свои привязанности, и, хотя они жили под одной крышей, могли не встречаться неделями.
И вот я вернулся из отпуска за границей с новой женой, и Данни первая пришла меня поздравить. В других