Снежный король. Ольга Куно
Страха не осталось: слишком шокировали меня слова Ранкары.
Ноги сами принесли в ту комнату, которая ныне считалась «моей». Я скинула тапки, тёплые, пушистые и, разумеется, белые, обнаруженные где-то в замке котом, и забралась на ледяную кровать, обхватив руками колени. Холода, как и все последние дни, не было. Было чувство отстранённости от всего происходящего, и тоска в те моменты, когда сознанию всё-таки удавалось пробить брешь в стене моего отчуждения.
Мне оставалось жить несколько недель. Может, даже меньше. То, что наступит потом, я жизнью не считала. Прежде казалось, что моя судьба в корне изменилась, когда волшебные сани доставила меня в этот замок. Но нет. Судьба в корне изменилась сейчас. Даже не изменилась, а разрушилась, осыпавшись на пол множеством дребезжащих осколков.
Когда в комнату со своей обыкновенной бесцеремонностью вошёл кот, я заговорила с совершенно не свойственной мне по характеру злобой.
– Убирайся отсюда. Или я схвачу тебя за уши и буду трясти, пока их не оторву, – пригрозила я, сама не зная, блефую или готова исполнить обещанное от первого до последнего слова. – Всё случилось из-за тебя. Ты со мной это сделал.
Кот посмотрел на меня с жалостью. Сел на пол. Подходить ближе не стал, но, кажется, не от страха перед озвученной угрозой. Скорее он просто уважал в данный момент моё личное пространство. И право на любые чувства.
– Мне действительно жаль, – произнёс он. – Я был связан обязательствами.
Обязательствами… Не он ли упоминал, что никому не служит? А жрица назвала его никчемным и заявила, будто он всё напутал, и именно поэтому в замок доставили меня. И ещё: похоже, она сильно его недолюбливает, и чувство это взаимно.
Мысли касались моего сознания легко, будто нехотя, и проплывали дальше, куда-то далеко, как корабли – в неизвестную гавань. Чтобы продолжить существовать и, может быть, даже развиваться, но где-то за гранью восприятия.
– Я скоро умру. – Дрожь ознобом пробежала по телу. Но я почему-то испытывала потребность сказать это вслух. Так резко и прямолинейно, как только можно. – И узнаю об этом вот так, случайно, можно сказать, между делом, подслушав чужой разговор!
Я сердилась, хотя, возможно, так было лучше. Лучше, чем если бы страшную правду раскрыл, к примеру, сочувствующий врач, отводя глаза и всячески стараясь смягчить то, что по определению не поддаётся смягчению.
– Я не хотел этого, – сказал Барсик, вроде бы искренне, хотя чего именно он не хотел, чётко сформулировано не было. – Но если после всего случившегося ты всё же позволишь мне дать один совет… Не относись слишком серьёзно к тому, что говорит Ранкара.
– Что ты имеешь в виду?
Впервые мне стало по-настоящему важно услышать, что он скажет.
Кот вздохнул. Совсем не по-кошачьи, но это уже перестало меня удивлять.
– Ранкара видит только то, что умеет видеть. Она ограничена своим отношением к жизни, – серьёзно объяснил Барсик. – Впрочем, как и мы все, пожалуй. Но она – жрица, и, как бы много