Морской волк. Бог его отцов (сборник). Джек Лондон
при таком проявлении моей нервности. Он сунул мне в руку дымящуюся кружку с какой-то бурдой и сказал:
– Выпейте, вам полезно!
Это был отвратительный отвар, напоминавший кофе, но он согрел и оживил меня. Прихлебывая этот напиток, я рассматривал свою разодранную и окровавленную грудь и потом перевел взгляд на скандинава.
– Благодарю вас, мистер Ионсон, – сказал я. – Но не думаете ли вы, что предприняли слишком героические меры?
Скорее по моим жестам, чем по моим словам, он понял упрек и показал мне свою ладонь. Это была необыкновенно мозолистая рука. Я провел пальцами по ее роговым выступам, и мои зубы снова сжались от ужасного ощущения шероховатости.
– Меня зовут Джонсон, а не Ионсон, – сказал он, хоть и медленно, на очень хорошем английском языке с почти незаметным акцентом.
В его бледно-голубых глазах светился кроткий протест и в то же время робкая откровенность и мужественность, сразу расположившие меня к нему.
– Благодарю вас, мистер Джонсон, – поправился я и протянул ему руку.
Он медлил и в неуклюжем смущении переминался с ноги на ногу. Но потом решительно схватил мою руку и сердечно пожал ее.
– Нет ли у вас какого-нибудь сухого платья для меня? – спросил я кока.
– Есть, сэр, – радостно и весело отозвался тот. – Я сбегаю вниз и поищу, если вы, сэр, не побрезгуете надеть мои вещи.
Он вышел или, вернее, выскользнул из дверей с проворством и увертливостью движений, в которых мне почудилось что-то кошачье. Эта скользкость и увертливость оказались, как я впоследствии убедился, самыми характерными его чертами.
– Где это я? – спросил я Джонсона, в котором не без основания предположил одного из матросов. – Что это за судно и куда оно идет?
– Вы – около Фараллонских Островов, на юго-запад от них, – медленно ответил он, как будто стараясь говорить по-английски как можно лучше и строго следуя порядку моих вопросов. – Это шхуна «Призрак», которая идет бить котиков у берегов Японии.
– А как зовут капитана? Мне необходимо повидаться с ним, как только оденусь.
На лице Джонсона отразилось крайнее смущение. Он долго возился, пока подобрал в своем словаре полный ответ.
– Капитан Вольф Ларсен – так люди называют его. Я никогда не слыхал его настоящего имени. Но советую вам говорить с ним поосторожнее. Он сегодня бешеный. Штурман…
Он не окончил фразы, так как в камбуз нырнул кок.
– Убирайтесь-ка лучше отсюда, Ионсон, – сказал он. – Капитан потребует вас на палубу, а сегодня не такой день, чтобы ссориться с ним.
Джонсон послушно направился к двери, но через плечо кока кивнул мне с необычайной серьезностью и значительностью, будто хотел подчеркнуть свое прерванное замечание и внушить мне необходимость быть осторожным в разговоре с капитаном.
На руке у кока висела кучка жалкой на вид и дурно пахнувшей одежды.
– Я снял эти вещи сырыми, сэр, – объяснил кок. –