Рожденная в ночи. Зов предков. Рассказы (сборник). Джек Лондон
которого он изучал несколько минут тому назад.
– Кто нанес первый удар? – спросил поверенный Пэтси.
Тут вмешался прокурор, потребовавший, чтобы ему объяснили, какое из двух дел, соединенных в одно, сейчас рассматривается и по какому праву адвокат Пэтси в этой стадии производства стал допрашивать свидетеля. Поверенный Пэтси отразил удар. Судья Уитберг заявил, что ему неизвестно о существовании двух дел, соединенных в одно. Все это потребовало выяснения. Разгорелось генеральное сражение, закончившееся тем, что оба поверенных извинились перед судом и друг перед другом. Так развивалось дело, и Уотсону казалось, что он видит перед собой кучку карманных воришек, шныряющих вокруг честного человека и тормошащих его, пока другие вытаскивают кошелек. Машина была пущена в ход – вот и все.
– Зачем вы зашли в это место, пользующееся неблаговидной репутацией? – спросили его.
– За целый ряд лет, изучая экономику и социологию, я завел обыкновение знакомиться…
Только это Уотсон и успел вымолвить.
– Нам нет дела до ваших «ологий», – зарычал судья Уитберг. – Вопрос ясен. Дайте на него ясный ответ. Правда или нет, что вы были пьяны? В этом вся суть вопроса.
Когда Уотсон начал рассказывать, как Пэтси расшиб себе лицо, колотясь головой, Уотсона подняли на смех, и судья Уитберг снова насел на него.
– Понимаете ли вы значение присяги, которую вы принесли, торжественно обещав говорить на этом свидетельском месте только правду? – спросил судья. – Вы нам рассказываете какую-то сказку. Было бы чистым безумием, если бы человек нанес себе повреждение и продолжал наносить их себе, колотясь чувствительными частями своего лица о вашу голову. Вы – здравомыслящий человек. Ведь это противно здравому смыслу, не правда ли?
– В гневе люди теряют благоразумие, – мягко ответил Уотсон.
И от этого судья Уитберг почувствовал себя глубоко оскорбленным и воспылал справедливым гневом.
– Какое вы имеете право говорить это! – закричал он. – Ваше утверждение голословно. Это не имеет никакого отношения к делу. Здесь, сэр, вы лишь свидетель происшествий, обнаруженных судом. Суду нет никакого дела до ваших мнений о чем бы то ни было.
– Я лишь ответил на ваш вопрос, ваша милость, – смиренно протестовал Уотсон.
– Ничего подобного! – раздалось в ответ. – И позвольте мне предостеречь вас, сэр, позвольте мне предупредить вас, что подобная дерзость может быть истолкована как неуважение к суду. И да будет вам ведомо, что мы умеем соблюдать закон и правила вежливости в этой маленькой судебной камере. Мне стыдно за вас.
И пока длился начавшийся вслед за этим мелочной юридический спор между поверенными, прервавший повествование Уотсона о событиях в «Вандоме», Картер без горечи, с веселым любопытством, но с некоторой печалью наблюдал, как перед ним вырастала во всем своем масштабе и во всех деталях машина, управлявшая страной, видел безнаказанное и бесстыдное взяточничество