Рожденная в ночи. Зов предков. Рассказы (сборник). Джек Лондон
дирекции желание, чтобы Луису Сервальосу отдали эту ложу.
Оркестр закончил исполнять национальный эквадорский гимн. Прошла процессия тореадоров. Президент кивнул – начинать. Протрубил рог, и выбежал бык, – вы знаете, как это бывает: злой, ошалелый, с дротиками[2] в плечах, которые жгут, как огонь, он ищет, на кого бы броситься. Тореадоры ждали, спрятавшись за прикрытием. Вот они вбежали, сразу пятеро кападоров[3] с каждой стороны, с широко развевающимися цветными плащами. Бык остановился перед таким множеством врагов, не зная, на кого устремиться. Один из кападоров пошел быку навстречу. Бык разъярился. Передними копытами он взрывал песок на арене, так что пыль поднялась столбом. Потом он ринулся, опустив голову, прямо на кападора.
Первый натиск первого быка всегда интересен! Потом, естественно, все устают, и игра теряет свою остроту. Но эта первая атака первого быка! Джон Харнед не мог скрыть своего возбуждения, он видел это впервые: человека, вооруженного только клочком материи, и быка, мчащегося на него по песку с широко расставленными острыми рогами.
– Смотрите! – воскликнула Валенсуэла. – Разве это не великолепно?
Джон Харнед кивнул, не глядя на нее. Его глаза сверкали и не отрывались от быка. Кападор шагнул в сторону, отмахнувшись плащом от быка и накинув его на плечи.
– Как вы находите? – спросила Мария Валенсуэла. – Не то ли это, что вы называете «настоящим спортом»?
– Именно так, – отвечал Джон Харнед. – Очень ловко устроено, блестящий номер…
В экстазе она хлопала в ладоши. У нее были очень маленькие ручки. Публика хлопала тоже. Бык повернулся и пошел назад. Снова кападор увернулся, накрывшись плащом, и опять публика захлопала. Это повторилось три раза. Кападор был великолепен! Наконец он удалился, и другие кападоры продолжали ту же игру, всаживая быку бандерильи[4] в плечи, по каждую сторону хребта по две сразу. Затем выступил Ордоньес, главный матадор, с длинной шпагой и в красном плаще. Трубы загудели во всю мочь. Он не так хорош, как Матестини, но все же он прекрасен, – одним ударом воткнул он меч в самое сердце быка, у быка подкосились ноги, он упал и умер. Это был чудесный удар, чистый и верный! Загремели аплодисменты, и многие в восторге бросали шляпы на арену. Мария Валенсуэла рукоплескала, как и все, – и Джон Харнед, холодное сердце которого осталось спокойным при виде этого зрелища, с любопытством посмотрел на нее.
– Вам это нравится? – спросил он.
– Всегда! – ответила она, продолжая хлопать.
– С детских лет, – вмешался Луис Сервальос. – Я помню ее на первом бое быков; ей было четыре года, она сидела с матерью и так же хлопала ручками, как сейчас. Она – настоящая испанка!
– Вы теперь видели, – обратилась Мария Валенсуэла к Джону Харнеду, в то время как к мертвому быку припрягли мулов, чтобы убрать его с арены, – вы видели бой быков, и он вам понравился, не правда ли? Что вы думаете об этом?
– Я думаю, что
Дротик – короткое четырехгранное метательное копье.
Кападоры – участники боя быков, раздражающие быка и отвлекающие в нужный момент его внимание развевающимися яркими плащами.
Бандерилья – копье, иногда с цветными бумажными украшениями и лентами, употребляемое при бое быков.