Быть жизнью. Сергей Юрченко
себе только трусы.
– Так и думала, что дрищ.
Она усмехнулась.
Я думал, как ей ответить, чтобы она выпала в осадок, но пока я думал, она лишь еще пуще прежнего рассмеялась. Судя по всему, мое выражение лица в замешательстве меня выдало.
– Лучше просто сядь и возьми фужер, – не скрывая улыбки, говорит она.
Она протянула мне фужер с вином. Я сделал глоток и тут же обплевался: вкус был хуже, чем у водки.
– Что это?! – я буквально кричу.
– Дешевое вино. Я добавила в него этилового спирта. Правда, получилось не слишком приятно, но зато, убив пару стаканов, мы будем готовы.
– Ты издеваешься? Мы будем убиты!
– Так хорошо же. Боже, не говори, что ты так никогда не делал и боишься. Ты же не маленький мальчик.
Ее ядовитые змеиные глаза ни на секунду не отводились от меня.
– Ты хочешь взять меня на понт? – спрашиваю.
– Нет, конечно.
– Да, сука. Еще как хочешь. Но у тебя не получится. Обычно бабы не усложняют все своими сраными тараканами в голове. Да и ладно бы они были, но не такие, как у тебя. Ты же совсем пизданутая.
Она посмеялась.
– О да, я знаю. Но ты же еще здесь, а значит, моя тактика работает. А вот твоя пока не очень.
Она встала со стаканом в руке и зашагала вокруг меня, пританцовывая.
– Тебе и музыка не нужна. – Говорю.
– Когда душа поет, ее должна слушать тишина. А когда поет сердце, его должно слышать другое сердце.
Она сделала несколько умелых движений телом, иногда касаясь меня своей грудью в лифчике. Она терлась об меня то грудью, то животом, то задницей.
Я хочу придушить ее, трахая. Взять за глотку, когда буду вбивать в нее свой хер и держать, пока она будет биться в конвульсиях.
Почему-то мне казалось, что она хочет того же самого.
– Давай же, – говорит, – пой вместе со мной. Пой своим сердцем. А когда души споются, споются и тела.
– Ты со всеми прокручиваешь этот спектакль?
– Это неважно сейчас. Давай же, пей, пой, целуй.
Она схватила меня за задницу и вцепилась своими губами в мои. Ее язык провалился ко мне в рот. Теплый и влажный.
От нее тащило спиртом.
– Пей, – прошептала она.
Я почувствовал, как ее рука скользнула по моему телу к члену. Но тут же она отпрянула, выставив указательный палец и сказав:
– Ты ничего не получишь, пока все не выпьешь.
У меня уже стоял, как камень.
Я взял фужер и, закрыв глаза, чтоб не слезились, выпил его до дна.
Ужасный, просто отвратительный вкус. Тут же меня едва не вырвало, но я сдержался.
– Мама говорила тебе, что не стоит держать всё в себе? – говорит она.
– Да что ты за человек?
Я сел на край кровати. Матрас был ортопедический. Правда, уже не новый: пружины слишком уж давили снизу.
Она села ко мне на колени. Сквозь края ее трусиков просвечивали едва заметные коротенькие черные волоски.
Легким движением руки, смотря прямо мне в глаза, она отстегнула свой лифчик сзади. Он повис у нее на плечах.
– Ты всегда так развлекаешься со своими мужиками? – спрашиваю.
Она