Любовные чары. Гай Юлий Орловский
эту комнату и займитесь чем-нибудь попроще. Если вы что-то умеете. Но я запрещаю вам общаться с придворными и даже слугами в этом дворце!
– Мудро, – сказал Эллиан, он старался, чтобы это звучало как констатация, но подхалимаж вылез, как свиная шкура из-под позолоты. – И очень своевременно.
Я отступил на шаг, отвесил холодный поклон.
– Хорошо. Но я сообщу королеве, что вы, вместо того чтобы сделать все для предотвращения войны, просто передали ее письмо, а потом только пировали и развлекались. Будьте здоровы.
Я повернулся, кивнул все еще пребывающему в ступоре Фицрою и пошел к двери быстрыми шагами.
Когда уже взялся за дерную ручку, услышал за спиной злой голос Финнегана:
– Вернитесь и сядьте!
Я дернулся, правильнее было бы в самом деле вернуться, но злость бурлит, меня унизили, я ответил резко:
– А не опоздали вы с приглашением сесть, высоко-чтимый глерд?
И вышел, хлопнув дверью, только в коридоре сообразил, что это я сам что-то занесся или меня занесло, как говорят, когда хотят чуточку оправдаться, дескать, это не я лично, а меня… сам я как бы не виноват вовсе. Ладно, возвращаться тем более глупо.
Фицрой вышел следом, сказал обвиняющее:
– Ты мне чуть нос не прищемил!.. Взбесился, что ли? Старики, чего с них возьмешь.
– Эллиан и Баффи не старики, – возразил я. – Ладно, пошли отсюда.
Он придержал меня за рукав.
– Не туда. Пойдем сразу в зал, где готовится пир.
– Сядем первыми, – предложил я, – и все пожрем?
Он захохотал.
– Все не пожрем…
– Так понадкусываем, – сказал я твердо. – Противнику нужно наносить ущерб везде, особенно в экономике.
В зал не пустили, там только накрывают столы, а то в самом деле понадкусываем, это в Уламрии люди как люди, а везде дикари какие-то, зато мы, побродив по соседним залам, смогли еще точнее оценить уровень могущества короля Антриаса.
И снова я с неохотой ощутил странную правоту этого свирепого короля. Да, постройка такого дивного дворца обошлась в ограбление половины населения, а все украшения и богатства, свезенные в залы и размещенные где в нишах, где на стенах, а где и прямо на колоннах – потрясают воображение изяществом, выдумкой и мастерством исполнения.
В королевстве Нижних Долин, я бы сказал, демократия, то есть у всех есть права, в которые не позволено лезть даже королеве. Потому и глерды в своих высоких замках чувствуют себя мелкими королями, и старосты в деревнях, и даже крестьяне, потому что твердо знают: старосту как выбрали, так и снимут, у благородных глердов тоже связаны руки обычаями и законами, и даже королева не может распоряжаться в королевстве, как в своем огороде, потому что огород этот общий и у всех есть на него права.
Все великие произведения искусства, напомнил я себе, создавались именно в эпохи жестокого единовластия и подавления свобод. Если для расцвета искусств и науки так уж важна железная хватка короля на горле