После развода. Вернуть жену. Злата Романова
похожа на гребаную страдающую Мадонну! Черт возьми! Как можно выглядеть такой красивой в подобной ситуации? И какого рожна я об этом вообще думаю!?
– Я пришел, потому что она хочет тебя видеть, Эля. Я готов заплатить любые деньги, если ты поедешь с нами в Израиль. Соне нужен стимул и она хочет, чтобы мама была рядом.
– К-какие деньги? – пораженно заикается Эля. – Ты что! Конечно, я поеду! Да куда угодно! Сегодня? Давай поедем к ней сегодня, Демид! Я так давно ее не видела!
– Сегодня с посещениями покончено, – чеканю я.
Не могу поверить в ее искренность. Как бы она не плакала, не могу. Эля – циничная и меркантильная. Она наверняка унюхала шанс урвать побольше, может, даже втереться снова в доверие, вот и импровизирует на ходу.
– Тогда завтра! – хватая меня за руку, умоляет эта вертихвостка с трогательно дрожащей нижней губкой. – Я должна ее увидеть, Демид! Ты так долго не пускал меня к ней!
Брезгливо стряхиваю ее руку, и она тут же напряженно подбирается, делая шаг назад.
– Я заеду за тобой к восьми, – сообщаю ей, вставая с дивана. – Обсудим подробности по дороге. И дай мне свой паспорт.
– Сейчас, – охотно соглашается Эля и бежит в другую комнату.
Из кроватки доносятся кряхтящие звуки, но я игнорирую их. Случайно бросив взгляд в ту сторону, вижу, что ребенок сидит и, не отрывая от меня глаз, грызет какую-то фигню. Отворачиваюсь, потому что впервые вижу, до чего он похож на свою мать. И это больно, сколько бы я не убеждал себя, что больше не люблю эту изменщицу. Я и не люблю. Ненавижу ее!
Ненавижу не только за то, что она мне изменяла, не любила, но еще и за то, что отняла у меня ребенка. До самого рождения я считал этого мальчика своим. Я любил его. Разговаривал с ним, читал ему сказки, еще когда он был в животе у мамы. Дождаться не мог, когда он появится на свет. И что в итоге? Этот ребенок не имеет ко мне никакого отношения.
Когда Эля возвращается и протягивает мне паспорт, беру его, стараясь не соприкасаться с ее пальцами, и молча иду к выходу. Не прощаюсь, потому что не вижу смысла. Такие, как она, не заслуживают к себе человеческого отношения. Не хватало еще проявлять вежливость по отношению к паразитам!
Приехав домой, звоню медсестре, которая сегодня ночует с Соней. Я нанял двух профессионалок, чтобы они посменно дежурили у кровати моей малышки днем и ночью. Я и сам ночую у нее в больнице чаще, чем дома, но сегодня пришлось уйти из-за дела к Эле.
Полюбовавшись на спящую малышку через видеосвязь, кладу трубку и иду в душ.
В ту ночь я ворочаюсь в кровати впервые не из-за беспокойства о больной дочери, хотя оно никогда не исчезает, лишь иногда уходя на периферию, а из-за мыслей о своей бывшей жене. Вспоминаю нашу жизнь, снова и снова прокручивая в голове, задавая себе один и тот же вопрос: почему я был так слеп? Как мог не замечать их связи с Аликом, ведь именно он привел ее в нашу компанию? Невольно вспоминаю то время, когда мы еще не были вместе, и, как ни стараюсь, не могу вспомнить ни одной предпосылки к тому, что у Эли могли быть чувства к Панову.
Глава