Куда сбегают города. Александр Аксаков
жаль. – Ты сука…
– Ладно. Извини. Пошутили, и хватит, – я реально подумал, что мне ее жаль. Прям даже растаял, глядя на нее. – Прости еще раз, и хорошего тебе вечера.
– Перегнул?
– Перегнул…
– Вот именно, – она гордо разворачивается и садится обратно в машину.
Спортсмен тоже садится, и видно, как через это дешевое китайское стекло он начинает сыпать на нее вопросами. Эх… знал бы он, что я не конкурент нифига. Эта дрянь только со спортиками и тусит.
Я закуриваю еще одну, пусть даже угольки на асфальте от предыдущей не догорели. Пару шагов к скамейке с беленькой и слышу, как дверь «восьмерки» снова открылась.
«Ну все. Пизда…» – подумал я и развернулся, чтобы гордо начать драку, в которой мне не победить.
Ну вот кто ж знал, что спортсмен кастет с собой носит? Я вот не знал!
Кулак с черным куском стали прилетел мне в бровь. Не увернись я – уже заколачивали бы, потому что этот полоумный дегенерат целился прямо в висок. Из брови, чуть выше переносицы хлынула кровь. Ах если бы этот удар был не вскользь… Ну точно в гроб бы лег.
Спортсмен с каким-то звериным рыком продолжал на меня кидаться, я споткнулся и рухнул на асфальт, ободрав ладони.
Я уже с жизнью прощался, сидя на жопе, на мокром от воздуха и плевков асфальте.
Вот чего не ждал, так этого: с диким улюлюканьем, прямо из дверей клуба на спортсмена свалилась троица идиотов. Перепитые придурки просто уронили бедолагу на землю своей массой. Один не давал подняться спортсмену, другие занимали позиции, чтобы пинать его по голове. Женька, Юрец и Димон хохотали как гиены, пока били своими кожаными клубными туфлями спортсмена. Я вытер бровь и поднялся.
Аня выскочила из машины и подлетела ко мне, вцепившись в рукав.
– Останови своих подпиздышей! Живо! Они же убьют его!
– Да ладно тебе. Они же по голове его бьют. Уж от него-то не убудет, – отшучивался я, наблюдая за происходящим и ковыряя рассеченную бровь. Ковырять было неудобно, ведь Аня то и дело дергала меня за руку. А я все продолжал. – Видишь, как удар держит. Ну точно спортсмен.
– Да еб твою мать! – выругалась она. Прям грубо выругалась. Сурово так. По-уральски.
Мы еще несколько секунд посмотрели с ней на эту картину. Со стороны все выглядело так, будто она обнимает меня, глядя на падающие небоскребы, а на фоне играет «Пиксис – вере из май майнд?».
– О-о-отставить избиение лежачего! – громко и протяжно выдал я.
– Есть «отставить избиение лежачего»! – Все трое встали по стойке смирно ровно на тех местах, что заняли для удобства своей расправы.
– Ну вы и ебланы… – выругалась хрупкая девушка. Снова грубо. Снова по-уральски.
Аня начала соскребать своего спортсмена с земли, а мы направились к скамейке. К беленькой. Я еще пару раз невзначай посмотрел, как она нагнулась, а после и думать забыл про ее задницу. Бровь заболела.
– Сак, тебе если легче от этого станет, то там тухло было, – оправдывался Удилов.
– Ага, но вот твой солевой на