Критика – 2. Сергей Костырко
что у критики, например, есть ещё и санитарные функции – бороться с дурновкусием, с профанацией литературы и т. д. Но это та борьба, в которой напрягают не голосовые связки, а – мозг. В которой нужно быть предельно точным в суждении и в слове.
А вот просто повышать голос для критика опасно. Сразу же возникает вопрос о полномочиях. И в подобной ситуации глупо кивать на литературу, от которой они как бы получены.
В девяти из десяти случаев Литература посмотрит с недоумением (хорошо, если не брезгливым): извините, ребята, но это не мои, это – ваши игры.
И будет права. Сам жанр этих «сеансов разоблачения», жанр публичной «литературной порки» (имею в виду, отнюдь, не только статьи Белякова) уподобляет критика колесу в зубчатой передаче, у которого стёрлись зубцы, и оно раскручивается с неимоверной скоростью, с визгом и скрежетом, с летящими во все стороны искрами; и зрелище это может быть сколь угодно эффектным, но только никакой реальной работы, колесо это, увы, делать уже не в состоянии.
В тональности литературного манифеста и проповеди
Евгений Ермолин. Медиумы безвременья. Литература в эпоху безвременья, или Трансавангард. М., «Время», 2015.
Вообще-то Ермолин является автором уже нескольких книг, но почему-то книга эта воспринимается как первая. Для широкой публики Ермолин – один из ведущих современных литературных критиков, и, возможно, поэтому предыдущие девять (!) его книг – литературоведческих, историко-краеведческих, биографических, учебно-методических – остались в тени. И вот книга, в которой Ермолин выступил именно как литературный критик; книга составлена из текстов, разворачивающих литературно-критическое кредо Ермолина.
Выход ее сопровождался скандалом в сети. Неожиданно болезненной оказалась реакция писателей из поколения 90-х – 2000-х. Даже как бы сильные – непривычные в их устах – выражения были употреблены в интернетовском обсуждении «Медиумов». Так что Ермолина можно поздравить с успехом – книга воспринята (вполне заслуженно) как литературное событие. Ну и заодно поздравить здесь своих коллег – кто мог предполагать, что книги литературных критиков читаются сегодня с таким вниманием и темпераментом.
В «Медиумах безвременья» Ермолин выступает в самом непопулярном сегодня амплуа – амплуа идеологического критика. Тональность книги в целом – тональность литературного манифеста, а отчасти и – проповеди. Вот фраза, которой автор начинает: «…сегодня с новой остротой ощущаешь несовпадение атмосферы момента и высших чаяний человечества». Взятая нота обязывает, и, скажу сразу, автор взятые этой интонацией обязательства оправдывает.
В своих взаимоотношениях с литературой критик Ермолин исходит из того, что задача литературы – быть органом мышления общества. Литература – мозг нации. Особенно русской – «литературоцентризм – парадигмально-необходимое основание русской